Читать «Голос Лема» онлайн - страница 5

«Область действий науки и техники, область социальных действий человека, зона его культурных мероприятий создают сопряженные между собою агрегаты, образующие такое целое, которое проявляет склонность то к замыканию в самом себе, к устойчивой неподвижности, то к экспансивному раскрытию. Наука изучает мир, все свойства которого не распознала до сих пор. А поскольку они неизвестны, постольку не могут быть и однозначно предсказаны. Но можно представить себе эти неизвестные характеристики мира и подумать над тем, какие последствия дало бы их обнаружение».

Это — именно программа литературной обработки научных гипотез, причем часто гипотез настолько далеко идущих, и обработки настолько глубокой и обширной, что ей приходится упредительно реализовать и те работы, которые в рамках обычного развертывания открытий и размышлений выполняют толпы философов и теоретиков точных наук. Трудно противиться впечатлению, что в описательные критерии здесь вкрался критерий оценочный: кто мог бы справиться с подобным вызовом? Наверняка не всякий, кому достанет компетенции и умения писать «просто НФ».

А поскольку наука движется вперед независимо от литературы, гипотезы, беллетризованные Лемом, сейчас не были бы гипотезами, беллетризованными Лемом полвека назад.

Однако наверняка удастся зафиксировать конкретные искривления, субъективности и предубеждения, возникавшие у него при подборке и освещении подобных гипотез.

Итак, научная фантастика а-ля Лем должна придавать немалое значение биологическим, эволюционным интерпретациям теорий, пусть даже неимоверно далеким от биологии; должна придавать значение игре случайностей, ошибок, катастроф. Полагая разум единственным указателем направления движения, она не испытывает окончательного доверия к его человеческой разновидности; а уж каким черным пессимизмом должно звучать в ней литературное отображение этических и эпистемологических ограничений (почти инвалидности) Homo sapiens! Эмоциональная составляющая этой прозы настолько слабо выражена, что порой совершенно заслоняется интеллектуальной составляющей. Особенно несущественна сфера эмоций, связанных с сексуальностью человека. Автор охотно сбегает от нее в аналитику разнообразных ситуаций — от межличностных связей до государственной и космической политики — с помощью теории игр, холодных математических моделей.

Нетрудно заметить, что многие из названных черт присущи современным версиям западной «жесткой НФ», созданным учеными. (Вот только искать здесь соответствие пластичности и всесторонности языка Лема бесполезно). А подобная НФ уже настолько нишевая, что в Польше ее, как правило, вообще не издают, а потому и массовому сознанию она неизвестна.

И все же очень позитивным сигналом я считаю сверхординарную (относительно размеров данной ниши) популярность у нас Питера Уоттса. И насколько было бы перебором утверждать, что «молодой Лем нынче писал бы как Уоттс и Иган», настолько же он наверняка оказался бы ближе именно к ним, чем к фантастическому ретро. В этом смысле наиболее естественным продолжением творчества «Лема среднего» является продвинутая, ригористическая, stricte жанровая НФ XXI века.