Читать «Дружба великая и трогательная. Странички из жизни Карла Маркса и Фридриха Энгельса» онлайн - страница 12

За мостом пути их расходятся.

Фридрих идет, насвистывая лихую песенку и любуясь рекой. По вот сапоги застучали о камни мостовой. Потянулись низкие помещения ткацких фабрик, высокие заборы. Фридрих много раз видел, как работают ткачи. Суровые, изможденные, очень молчаливые люди. Они нанимаются на фабрики целыми семьями, и дети работают рядом, такие же суровые и молчаливые.

Фридрих свернул к реке и наткнулся на мальчишку лет шести. Тот сидел на берегу, завороженно глядя на воду. У него были огромные глаза, скорбные и мудрые. Маленькие руки по локоть в краске. Краска так прочно въелась в кожу, что издали ее можно было принять за перчатки. «Работает в красильне», – понял Фридрих и тихо окликнул:

– Эй, малыш!

Тот стремительно вскочил и отпрянул.

– Я не убежал, герр… Мне герр мастер позволил… – На бледном личике этого маленького старичка бился такой страх, что Фридрих стиснул зубы.

– Ты чего испугался? – с трудом спросил он.

Мальчишка вздохнул, и краска медленно проступила на его щеках.

– Так вы… не оттуда? – Он кивнул в сторону фабрики.

– Нет, я не оттуда… Слушай, ты, может быть, голодный? – Фридрих сказал первое, что пришло в голову, но увидел, как у мальчишки дрогнуло лицо. – У меня вот тут булка есть. Хочешь? – Он расстегнул ранец.

Мальчишка отвернулся.

– Ты бери!

– А вы… как же?

– Бери, бери!

Мальчишка робко протянул руку, взял булку и откусил сразу такой большой кусок, что Фридрих засмеялся.

– Тебя как зовут?

– Фридрих.

– О, тезка значит! Слушай, тезка, ты часто сюда приходишь?

– Прихожу… иногда.

– Ну вот и я здесь гуляю… тоже иногда. Если ты согласишься со мной дружить, я тебе буду приносить булки. Хоть каждый день! Договорились?

– Угу… – Мальчишка жевал.

– Ну, будь здоров!

Мальчишка вдруг протянул руку, словно хотел удержать его. Потом тихонько сказал:

– До свидания.

И уже уходя, Фридрих услышал робкое:

– До завтра!

Фридрих часто будет приходить сюда, на берег Вуппера, и вызывать тезку условным свистом. И много услышит от него такого, от чего бессильно и горько будет сжиматься сердце.

•

Задумавшись, он чуть не столкнулся с лютеранским проповедником в черном, наглухо застегнутом сюртуке. Следом торопилась паства – парни в таких же темных долгополых сюртуках, с гладко зачесанными на пробор волосами, и молодые семинаристы с постными лицами.

У здания редакции «Барменской газеты» Фридрих обогнал долговязого субъекта лет сорока и вновь развеселился. На фоне барменской публики человек этот выглядел легкомысленно: красный сюртук, кокетливая зеленая шляпа, в руке – цветок.

– Ну, как вам понравились мои стихи во вчерашнем приложении? – томно допрашивал он своего собеседника.

«Горничные рыдали от восторга», – мысленно ответил Фридрих, вспомнив, как хохотал над любовными виршами местного поэта. А спрашиваемый, промычав что-то неопределенное, вдруг заметил:

– Между прочим, у вас появился опасный конкурент. Редактор собирается печатать стихи господина Фрейлиграта.

– В самом деле? – огорчился господин в зеленой шляпе. – Но, вероятно, он долго здесь не задержится: быть хорошим поэтом и хорошим конторщиком… невозможно.