Читать «Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть» онлайн - страница 48

Учение об «оправдании верой» гораздо больше того, что здесь сказано, но не меньше. Радикально новое представление апостола Павла о том, что значит быть человеком и что с тобой происходит под действием безграничной Божьей любви, явно соответствует мнениям большинства людей о том, какие качества они хотели бы видеть в окружающих, а какие нет. Хотя такие мнения в значительной степени субъективны, они вполне реально помогают нам понять, что значит быть человеком в подлинном смысле этого слова.

С другой стороны, апостол Павел и другие христианские писатели первых веков совершенно однозначно понимали, что, хотя люди не могут стать достаточно хорошими для Бога и следовать Его нравственным призывам, опираясь на свои силы, это не значит, что им достаточно пожать плечами и навсегда отказаться от нравственных усилий. Один из самых сильных риторических вопросов Павла, на который он отвечает своим знаменитым «Никак!», говорит именно об этом (Рим 6:1–2). Павел поведал о головокружительном величии Божьей любви, излитой на нас в Иисусе Христе и даровавшей нам искупление, оправдание, примирение, спасение и мир (Рим 3:21–5:21), и здесь же переходит к вопросу, который мучает многих людей в нашем мире. Хорошо, если Бог любит нас так сильно, хотя мы ничем этого не заслужили, но должны ли мы оставаться в этом недостойном состоянии, чтобы Бог продолжал нас любить так же? На сжатом и несколько специальном языке Павла этот вопрос звучит так: «Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать?» Если Бог любит извлекать людей из грязи, в которой они валяются, то стоит ли нам и дальше жить в грязи, чтобы Бог любил нас еще больше?

Павел отвечает на это решительным «нет», и мы не вправе сказать, что апостол здесь утратил чувство логики. Просто логика Божьей благодати куда глубже, чем это подразумевает заданный вопрос. И эта логика проливает новый смысл на добродетель — она становится тем средством, которое позволяет нам следовать за Иисусом. Проиллюстрирую это положение на одном примере.

Я знаком с одним человеком, который возглавил хор деревенской церкви, много лет находившийся в достаточно бедственном положении. Эти певчие с героическим усердием пытались исполнять гимны, чтобы прихожане могли им подпевать, а по особым дням исполняли что–то посложнее. Но результаты всех их усилий, если сказать честно, не были особо впечатляющими. Прихожане благодарили певчих скорее из сочувствия к их усердию, чем за красоту пения. Сколько они ни репетировали, ситуация не улучшалась, возможно, тем самым они только лишь закрепляли свои неправильные привычки. И когда к ним пришел новый руководитель, который деликатно изучил, что они могут и чего нет, это было как бы актом благодати. Он не сказал им, что они ни на что не годятся, и не возмущался, когда они фальшивили. Это не улучшило бы ситуацию, но лишь породило бы у них депрессию. Он принял их такими, какие они есть, и начал с ними работать. Но он так себя вел вовсе не потому, что хотел сохранить прежнее положение вещей с новым дирижером, который просто машет перед ними руками. Он принял их такими, какие они есть, чтобы они могли… научиться петь! И теперь они действительно этому научились. Мой друг, побывавший в той церкви на службе всего несколько недель назад, сказал мне, что этот хор совершенно преобразился. Те же самые люди — и совершенно новое пение! Теперь на спевках они понимали, что они делают, и потому могли научиться петь лучше.