Читать «Мерцание золота» онлайн - страница 77
Александр Константинович Кожедуб
— Из-за меня? — удивился я.
— Поставила в духовку пиццу и начала читать твою книгу. Очнулась, когда уже вся квартира в дыму.
У меня загорелись уши: не каждый день твоим рассказам такие комплименты отвешивают.
— Я готов заказать пиццу прямо сейчас, — сказал я.
Мы сидели в любимой пивной Василя Владимировича. Косенчук отсыпался у себя в номере.
— Обойдусь кружкой пива, — усмехнулся Быков. — Я тоже посмотрел книжку. Для белорусского писателя у тебя хороший русский язык.
— Так ведь тоже живу в эмиграции, — кивнул я, подзывая официанта. — Цвай бир, битте.
— Два пиво, — улыбнулся официант.
Он был то ли поляк, то ли юг — наш человек, одним словом.
На следующий день я улетел в Москву.
— А я остаюсь, — сказал Косенчук, прощаясь со мной. — Еще пару дней с Быковым пообщаюсь — и в Ниццу.
«О чем они говорят, когда остаются вдвоем? — подумал я. — Неужели о судьбе родины, которую один уже покинул, а второй только собирается?»
Но вслух говорить об этом я не стал. Каждый имеет право на свою маленькую тайну.
2
На улице Воровского, которая вновь стала Поварской, я встретил Белугина.
— Привет медальерам! — помахал я ему рукой.
— Ты что тут делаешь? — спросил он.
— Работаю, — удивился я. — И живу.
За все эти годы я так и не привык, что моя работа и комната, в которой я прописан, находятся на одной улице. Да какой! Когда-то это был кулинарный центр столицы — улица Поварская, а вокруг Хлебный, Калашный, Столовый, Скатертный и Ножовый переулки. Как говорится, ешь не хочу.
В своей комнате, что на четвертом этаже в доме номер восемнадцать, я, конечно, не жил, но бывал. В романе «Мастер и Маргарита» Булгаков квартиру на Садовой называл нехорошей. Моя комната на Поварской могла смело претендовать на статус неудачной.
Я пытался ее сдавать, но разве мои соседки позволят это сделать? Они не гнушались поменять замок в общей входной двери и потом под разными предлогами не давали мне ключ.
— Ты хочешь меня выселить? — допытывался я у Марины, той самой, что держала здесь притон.
— А ты здесь все равно не живешь, — отвечала она.
— Но я прописан.
— Подумаешь! У нас туберкулезного прописали, а мы не пускаем.
— Так, или ключ, или я прихожу с участковым.
— Бери, — достала она из заднего кармана джинсов ключ. — Уже и пошутить нельзя.
— Стукну, что ты проституток держишь, тебя саму выселят.
— Не стукнешь, — ухмыльнулась Марина. — На проституток ни у кого рука не поднимется.
Она, конечно, была стерва, но рассуждала вполне здраво.
— А что за туберкулезный на кухне шьется?
— Из заключения вышел. Куда-то ведь надо прописать, решили к нам. У нас ведь полно пустых комнат. Слушай, у тебя нет человека, чтоб пришил его? Я заплачу.
— Я этих твоих шуток не понимаю, — сказал я. — В доме напротив работаю.
— А там суд, — снова ухмыльнулась Марина. — Они убийц каждый день на заседания привозят. Можно договориться с любым из них.
— У нас напротив сначала издательство, а потом уже суд. Как это тебя до сих пор не посадили…
— Не дождешься! — расхохоталась Марина. — Ладно, некогда мне с тобой лясы точить. Жалко, что ты не хочешь договариваться.