Читать «Мерцание золота» онлайн - страница 47

«Имеющие громадную интимную ценность»… Сейчас так написать никто не мог.

Повесть «Собачье сердце» вскоре писателю была возвращена, а дневник остался в архивах ГПУ. И вот мы его издаем.

Кстати, женой Булгакова тогда была Белозерская, отнюдь не Елена Сергеевна, с потомками которой мы сейчас имели дело.

— Давайте включим в книгу автобиографическую прозу Булгакова, в том числе его устные рассказы, — предложил Лосев, когда рукопись уже была практически готова к печати.

Я не стал распространяться, что автобиографическая проза — наиболее чтимый мной жанр. Может быть, она меня и спасла, когда я после университета работал учителем в сельской школе. Я набирал в библиотеке книг, сколько мог унести, и читал долгими зимними вечерами. Автобиографическая проза отчего-то согревала лучше, чем любая другая.

Ну а устные рассказы — это черные жемчужины в ряду обычных. Булгаков рассказывал их только самым близким людям.

«Пишу, пишу пьесы, говорил он Сталину, а толку никакого!.. Вот сейчас, например, лежит в МХАТе пьеса, а они не ставят, денег не платят…

Сталин. Вот как! Ну, подожди, сейчас! Подожди минутку.

Звонит по телефону.

Художественный театр, да? Сталин говорит. Позовите мне Константина Сергеевича. (Пауза.) Что? Умер? Когда? Сейчас? (Мише). Понимаешь, умер, когда сказали ему.

Миша тяжко вздыхает.

Ну, подожди, подожди, не вздыхай.

Звонит опять.

Художественный театр, да? Сталин говорит. Позовите мне Немировича-Данченко. (Пауза.) Что? Умер?! Тоже умер? Когда?.. Понимаешь, тоже сейчас умер. Ну, ничего, подожди.

Звонит.

Позовите тогда кого-нибудь еще! Кто говорит? Егоров? Так вот, товарищ Егоров, у вас в театре пьеса одна лежит (косится на Мишу), писателя Михаила Булгакова пьеса… Я, конечно, не люблю давить на кого-нибудь, но мне кажется, это хорошая пьеса… Что? По-вашему, тоже хорошая? И вы собираетесь ее поставить? А когда вы думаете? (Прикрывает трубку рукой, спрашивает у Миши: ты когда хочешь?)

Булгаков. Господи! Да хыть бы годика через три!

Сталин. Ээх!.. (Егорову.) Я не люблю вмешиваться в театральные дела, но мне кажется, что вы (подмигивает Мише) могли бы ее поставить… месяца через три… Что? Через три недели? Ну, что ж, это хорошо. А сколько вы думаете платить за нее?.. (Прикрывает трубку рукой, спрашивает у Миши: ты сколько хочешь?)

Булгаков. Тхх… да мне бы… ну хыть бы рубликов пятьсот!

Сталин. Аайй!.. (Егорову.) Я, конечно, не специалист в финансовых делах, но мне кажется, что за такую пьесу надо уплатить тысяч пятьдесят. Что? Шестьдесят? Ну, что ж, платите, платите! (Мише.) Ну, вот видишь, а ты говорил…»