Читать «Мерцание золота» онлайн - страница 15
Александр Константинович Кожедуб
— Жди, — сказал старший. — Сейчас вынесем сколько надо.
Я понял, что денег мне не видать.
«Ну и ладно, — подумал я, разворачиваясь. — Хорошо, не придушили. Народ в Чоботах смирный…»
Я позвонил в Минск, в Союз писателей, и рассказал о печати Мулатова.
— Да пошли они со своей печатью! — услышал я в трубку. — У нас независимое государство, у которого свои печати. Ты лучше на съезд приезжай.
Я понял, что сидеть на двух стульях не имело смысла, и забрал из МСПС свои вещи, благо их там практически не было. Мулатов меня не удерживал. Консультанты оставались лишь по узбекской, казахской, таджикской и киргизской литературам, что называется, из ближайшего окружения Мулатова.
— Сколько ты там продержался? — спросил Коваль.
— Месяц, — сказал я.
— И то много, — кивнул он. — Я тоже заявление написал.
— Чем будешь заниматься?
— Книги писать. Теперь это единственное, что имеет смысл.
Но я его примеру следовать не стал. Наоборот, я считал, что в нынешние времена служба, пусть и низкооплачиваемая, гораздо перспективнее, чем написание книг, пусть и нужных народу.
— О чем пишешь? — на всякий случай поинтересовался я.
— О террористах.
Это была очень нужная книга. Но я Ковалю не завидовал. Не всем ведь становиться нобелевскими лауреатами. Невзирая на вид типичного москаля, я оставался белорусским писателем. А какие из нас нобелианты?
6
В Минске внешне все вроде оставалось по-старому, однако в умах тоже происходили изменения.
— Перехожу в католики, — сказал мне Алесь Гайворон.
Мы сидели в баре «Ромашка», потягивая «Казачок» — водку с апельсиновым соком.
За время, пока мы не виделись, Алесь погрузнел, превратившись в местечкового дядьку, у которого в жизни остался один интерес — практический.
— Почему не в униаты? — спросил я.
Лет пятнадцать назад мы с ним всерьез изучали проблемы униатства в Беларуси. Что было бы, если бы в Северо-Западном крае действительно возобладали последователи Иосафата Кунцевича, которого утопили в Западной Двине взбунтовавшиеся витебчане? Беларуси сегодня надо было выбираться на свой шлях, но никто не знал, как это сделать.
— Надо переходить под сильную руку, — устремил взор вдаль Алесь.
С годами он все чаще стал пользоваться преимуществом своего роста. Смотря поверх голов вдаль, ты поневоле возносишься над окружающими.
— Почему не под московскую?
— Дак Европа же.
Я покивал головой. Европа была сильным искушением. Короли, канцлеры, магистры, Ротшильды с Рокфеллерами, а над всеми ними Монбланом возвышается папа римский. Это зрелище могло очаровать кого угодно.
— И когда собираешься креститься?
— Уже, — веско сказал Алесь.
— Да ну? — удивился я. — In nomine et patria, et filia, et sancta simplicia?
У Алеся отвисла челюсть, и его взор сполз с горних высей на грешную землю.
— Ты тоже наш? — потрясенно спросил он.
— Не помнишь, как я латынь сдавал?
— Нет, — помотал головой Алесь. — Я на журфаке учился.
— Журфак любой идиот осилит, — вздохнул я. — А у меня был Беньямин Айзикович.
Мне казалось, что историю про латынь помнят все мои друзья, — ан нет. «Вот так и о каждом из нас позабудут потомки», — подумал я.