Читать «Заговор справедливых. Очерки» онлайн - страница 86

И, мечтая о будущем, люди рождавшегося нового мира все чаще обращались к прошлому. К именам тех, кто, прорезая пласты времени, видел отдельные черты этого будущего, звал к нему.

«Вы помните, – обращался Ленин к Луначарскому, – что Кампанелла в своем „Солнечном государстве“ говорит, что на стенах его фантастического социалистического города нарисованы фрески, которые служат для молодежи наглядным уроком по естествознанию, истории, возбуждают гражданское чувство – словом, участвуют в деле образования, воспитания новых поколений».

А в августе 1918 года в «Известиях» ВЦИК появилось постановление правительства за подписью В.И. Ленина «О постановке в Москве памятников великим людям». Был напечатан и список лиц, которые должны быть увековечены. Его по праву открывали Маркс и Энгельс, впервые показавшие человечеству научно обоснованный путь к справедливому обществу. Далее среди многих славных имен мы видим тех, кто, опережая часы истории, в одиночку боролись за справедливость и счастье людей, – Мора, Кампанеллу, Сен-Симона, Бабефа, Фурье, Оуэна. Мы видим здесь русских социалистов, впервые обратившихся к народу, к крестьянской борьбе за землю и волю, – Герцена, Белинского, Огарева, Чернышевского…

Их имена навеки начертаны в саду близ Кремля.

«Заговор справедливых» запечатлелся в душах людей.

Уже не одиночки, а миллионы видели впереди будущее справедливое общество. И не только мечтали о нем, а утверждали его сегодня, сейчас винтовкой и плугом. Силой отбирали несправедливо, обманом нажитую собственность, делая ее достоянием всего народа.

Народ, пришедший к власти в октябре 1917 года, не забыл своих предшественников. И эта память выразилась не только в монументах и в надписях на стенах. Она гораздо глубже. Сама теория марксизма вобрала в себя, впитала все ценное и разумное, что предвидели утописты.

Таковы, например, идеи великих утопистов об общественной собственности, обязательности труда для всех, о распределении по труду и по потребностям, об уничтожении неравенства людей, противоположности города и деревни, умственного и физического труда.

Именно поэтому Фридрих Энгельс говорил, что научный социализм стоит на плечах Сен-Симона, Фурье и Оуэна – «трех мыслителей, которые, несмотря на всю фантастичность и весь утопизм их учений, принадлежат к величайшим умам всех времен и которые гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно».

В чем же различие между социализмом научным и социализмом утопическим?

Прежде всего в том, что, когда писали великие мечтатели – в шестнадцатом, восемнадцатом и даже в начале девятнадцатого века, – для социализма еще не было почвы.

Отдельные мануфактуры, мастерские, фабрики еще могли развиваться сами по себе, почти без связи друг с другом. Карету или мельничные жернова, фарфоровые сервизы или часы целиком производили в одном месте. Все – от начала и до конца. Каждый хозяин старался быть независимым от другого. Значит, еще и не было неизбежной, настоятельной потребности в объединении, в единой собственности. Значит, и планы создания такой общей собственности повисали в воздухе, то есть были еще утопическими.