Читать «Заговор справедливых. Очерки» онлайн - страница 77
Авраам Израилевич Новиков
Через много лет Огарев писал в «Исповеди лишнего человека» о людях своего поколения:
Особенно глубоко идеи искателей справедливости запали в души двух друзей, двух студентов Московского университета – Герцена и Огарева. Впоследствии Герцен вспоминал об этом времени в «Былом и думах»: «Тридцать лет тому назад Россия будущего существовала исключительно между несколькими мальчиками, только что вышедшими из детства, до того ничтожными и незаметными, что им было достаточно места между ступней самодержавных ботфорт и землей, а в них было наследие 14 декабря…»
Юноши, вчерашние мальчики, зачитываются Сен-Симоном, видят в социализме будущее людей. Это не было случайным интересом.
Герцену и Огареву становилось ясно, что рассчитывать на дворянский заговор больше нельзя. Все выступления за народ, но без народа обречены.
Был еще один путь – следовать Западной Европе, ее революциям. В июле 1830 года над Парижем загремел революционный гром. Не только во Франции, но и во всей Европе, вплоть до России, ждали очищающей грозы. Вновь зазвучали бессмертные слова: свобода, равенство, братство, права человека. Народ вновь воздвиг баррикады.
В Польше также поднялись знамена борьбы против царизма: ожидали помощи из Парижа. Но гром стихал. Вышедший на площади Лиона и Парижа народ был предан – в него стреляли те, кто вчера еще призывал к борьбе за свободу. Восставшую Польшу бросили на произвол судьбы, на растерзание николаевской военщине. Все осталось по-прежнему, спекулянты и банкиры – разжиревшие буржуа больше боялись народа, чем аристократии и короля.
Такие революции России не были нужны.
Но из Западной Европы шли не только вести о предательстве народной борьбы. Франция, как говорил впоследствии Владимир Ильич Ленин, «разливала по всей Европе идеи социализма».
Волны этого разлива докатывались до России.
Но, чтобы пробудить народ к этим выступлениям, нужно было слепую и неукротимую ярость стихийных мужицких бунтов соединить с идеей социализма, справедливого общественного устройства. Но как это сделать? Навстречу неграмотным недоверчивым людям, еще не знающим своей великой неразбуженной силы, выходят одиночки, стремящиеся пробудить в народе чувство собственного достоинства, открыть ему глаза на то, что может быть совсем другая, не похожая на нынешнюю, жизнь.
Не могла свободная человеческая мысль мириться с подавлением личности, жестокостью и несправедливостью.
В этом и проявлялась одна из главных национальных особенностей развития русской общественной мысли.
Владимир Ильич Ленин так образно сказал о развитии русской мысли в девятнадцатом веке: «Марксизм, как единственно правильную революционную теорию, Россия поистине
