Читать «Заговор справедливых. Очерки» онлайн - страница 54

Это была самая смелая мечта Шарля Фурье. Можно было представить себе что угодно: сверкающие дворцы, любые одежды и яства, хитроумные машины, даже банкира Ротшильда, отдавшего свои миллионы фаланге и живущего там со своими домочадцами. Но людей, радостно идущих трудиться, не мог представить никто. Фурье видел их как живых. Видел тем ярче, чем чаще встречал понурых и вялых наемных рабочих, бредущих в смрадную кузницу.

Коллективный труд многих фаланг, которые постепенно охватят одну страну за другой, совершит подлинные чудеса.

Трудовые армии, объединяющие миллионы людей, превратят пустыню Сахару в цветущую страну, покроют ее слоем земли, увлажнят, засадят деревьями, закрепят пески. Будут построены каналы на Панамском и Суэцком перешейках, и кораблям не придется огибать южную оконечность Америки – мыс Горн – и Африки – мыс Доброй Надежды. Над Северным полюсом повиснет искусственное светило – «Северный венец», и вечные льды Ледовитого океана будут постепенно растоплены; судоходство станет беспрепятственным. Но этого мало. Преобразованная, оздоровленная, разумно использованная наша планета пошлет в мировое пространство космические излучения. В мироздании возобновится созидательная деятельность.

Вот куда улетела мечта Фурье, опираясь на скромную фалангу – коллектив дружных, вместе живущих людей.

Если Циолковского, жившего через сто лет после Фурье и выдвигавшего идеи полета в космос, не понимали и объявляли чудаком и фантазером долгие годы до Октября, то как же относились к планам Фурье? Он ведь писал о преобразовании планеты в век, когда, пыхтя, натужно ползли паровозы с длинными трубами, а конные курьеры оставались еще самой надежной связью…

Неудивительно, что эти прозрения Фурье вместе с надеждой превратить труд в радость воспринимались современниками как безумство.

В чем же видел он путь к осуществлению своей мечты? Разнообразие труда – вот основное звено в его идеях.

Человек не может и не должен всю жизнь быть прикованным к одному и тому же занятию, да еще однообразному. Если нельзя совершенствовать ни инструмент, ни характер движений, ни порядок операций, короче говоря, если нет творчества, труд превращается в постылое, отупляющее занятие. Нельзя любить такой труд.

Фаланга организует ряд серий, то есть видов занятий. Серии садовников, ткачей, столяров и десятки других выполняют определенные работы в области промышленности или сельского хозяйства.

Человек должен иметь возможность пробовать свои силы в разных сериях. Пусть по часу, по два, но человек с удовольствием будет занят на разных работах. Кузнецу хочется выращивать и разводить розы, учить детей гимнастике и писать стихи. Он сможет это делать, он не будет навек привязан к горну и наковальне. Все жесткие рамки и границы между трудом промышленным и сельскохозяйственным, умственным и физическим должны быть сломлены. Никто не может обладать монополией на один какой-то вид труда. Отупляющее однообразие деревенской жизни должно отойти в прошлое.