Читать «Заговор справедливых. Очерки» онлайн - страница 42

«Народ, пробудись!» Куда же звали народ Бабеф и его друзья – Буонарроти, Дарте, Жермен, участники «заговора равных»?

«Все люди имеют равное право на счастье. Мы претендуем на то, – писал Бабеф, – чтобы жить и умереть равными, подобно тому как родились ими. Этому мешает неравенство, порожденное частной собственностью. Поэтому общество должно быть перестроено до основания».

Но как?

Никогда ни одна идея не рождается внезапно, подобно мифической богине Афродите, родившейся из пены морской. Новые идеи и планы порождаются потребностями современной жизни, но они всегда продолжают прежние идеи и планы.

Так было и с Бабефом.

Его идеи равенства, общей собственности, обязательности труда, его ненависть к тунеядцам – все это было порождено глухим и смутным недовольством парижских низов – пролетариев, всей бедноты. Ведь эти люди, без страха и без оглядки защищая революцию, шли на штыки королевской гвардии, под пули и шрапнель австрийских войск. Уже казнен король, на фонари Парижа вздернуты аристократы, без остановки стучит гильотина, тысячи горячих речей произнесены в стенах Конвента и якобинского клуба. Однако пролетариям, именно пролетариям, не стало легче жить. Закон запрещает стачки, другой закон заморозил заработную плату, а цены ползут все выше и выше. И главное – появились новые хозяева – из вчерашних торговцев и мастеров, управляющих и чиновников. Нет, это не дворяне в пудреных париках, образованные и непрактичные. Это нувориши, то есть новые богачи, выскочки. У них волчий аппетит и мертвая хватка. Пока народ воевал, они воровали. Нажившись, они стали беззастенчивее, чем прежние господа. И ненависть к ним, глухая и грозная, нарастала. Революция совершилась, нет короля и дворян, но еще богаче витрины с шелками и кружевами, еще ослепительнее, чем у графинь, сверкают драгоценности на пальцах и шеях торговок. А в рабочих предместьях – покосившиеся дома, очереди за хлебом, худые женщины подбирают старые дощечки: дров нет.

Голосом и совестью этих людей стал Гракх Бабеф.

Все, что он читал, все, что он слышал, все, что накопила мятежная и мечтавшая Франция за восемнадцатый век, – воплотилось в статьях газеты «Трибун народа», в такие сочинения Бабефа, как «Манифест плебеев», «Акт восстания», в проекты декретов, в речи «Общества Пантеона» (так назывался клуб сторонников Бабефа и участников «заговора равных», расположенный близ Пантеона).

До Бабефа и Буонарроти в пересказах и рукописях дошли смелые идеи людей, имена которых были мало кому известны. Эти идеи они не только усвоили, но и дополнили и развили, а главное – попытались первыми воплотить в жизнь. Во время революции было решено прах одного из этих смелых мыслителей – Мабли – с честью перенести в Пантеон. Габриэль Боно де Мабли, сын дворянина, выученик иезуитского коллежа, аббат и чиновник министерства иностранных дел, был коммунистом. Скептически относясь к своему прославленному веку, Мабли считал, что золотой век, век человеческого счастья, был позади. Основа этого счастья – коммунистический строй, общность имуществ.