Читать «Будьте как дети» онлайн - страница 53

Фарабинский отдел изучал последние четыре года жизни вождя. Александр Васильевич был на отличном счету, анкета безукоризненная (отец – прежде кандидат в члены ЦК), трудолюбив, предан делу, и в дирекции говорили, что, едва ВАК утвердит его докторскую диссертацию, Фарабину предложат возглавить сектор. Но еще до первой внутриотдельской предзащиты всё покатилось комом.

Фарабин был хорошим, наивным человеком, хрущевскую оттепель он принял восторженно и, как видно, решил, что запретов теперь нет. В качестве докторской он представил коллегам полную летопись пребывания Ленина в Горках, плюс к ней – подробные комментарии. Исследование было сделано с редкой дотошностью; достаточно сказать, что жизнь Ленина Фарабин восстановил буквально по минутам, впрочем, в его профессионализме никто и не сомневался. Беда в другом – после фарабинской работы всю официальную историю партии пришлось бы спустить в унитаз. Естественно, что товарищи по сектору на Фарабина немедленно донесли.

К счастью, большой крови никто не жаждал, и, когда в конце концов Фарабин оказался в сумасшедшем доме, его вообще решили не трогать. Оформили пенсию по инвалидности и забыли. Пока же, едва стало известно о докторской, два гэбэшника из первого отдела безо всякого ордера обыскали фарабинскую квартиру и подчистую изъяли выписки, черновики, другие материалы, главное же – машинописные копии рукописи. Те, что Фарабин роздал в институте, и так уже были у них. С собранным не церемонились, по приказу директора немедленно отправили в бумагорезку. Получилось, что «мальчика» как бы и не было.

Эта история уместилась в два выходных летних дня, которые фарабинское семейство при любых обстоятельствах проводило на даче в Кратове. Вернувшись в понедельник в город, Александр Васильевич даже не успел узнать, что ничего из сделанного им в жизни уже не существует. У подъезда его ждала машинистка, которая, попеременно то каясь, то плача, объяснила, что по просьбе мужа, школьного учителя истории, напечатала лишний, четвертый экземпляр. Теперь она хочет его отдать.

С этой чудом уцелевшей копией Фарабин потом бегал по Москве две недели. Приносил к знакомым, просил куда-нибудь спрятать, а через несколько часов или люди, или место начинало казаться ему ненадежным, и он, вернувшись, забирал папку. Вел он себя, конечно, идиотски, но, так или иначе, рукопись выжила и позднее была размножена. Когда, выписываясь, я зашел в отделение проститься, пакет с ней Фарабин дал и мне. К сожалению, дома я сунул папку на антресоли и забыл. Ленин не был героем моего романа, и всё же фарабинские рассказы вкупе с больничным антуражем заслуживали иного.

Результаты своих двадцатилетних изысканий спутникам – как правило, в их числе был и я – Фарабин докладывал во время прогулок. От ворот к входу в корпус вела Каштановая аллея, примерно в полсотни метров длиной. Заложили ее еще при Кащенко. Не доходя до крыльца, она упиралась в разбитую по всем правилам клумбу – среди больных многие любили возиться с землей. По этой аллее и вокруг клумбы пролегал наш обычный маршрут. Так вот, Фарабин рассказывал о Ленине, а посередине клумбы, организуя пространство, возвышалась двухметровая фигура сидящего вождя. Вдобавок Ленин был щедро позолочен. Памятник, если не считать места и расцветки, в сущности, был неплох. В массивной, мощной фигуре была немалая экспрессия. Правое плечо статуи скульптор, накренив, выставил вперед, и ты понимал, что через минуту Ленин просто раздавит своего оппонента.