Читать «Весна гения: Опыт литературного портрета» онлайн - страница 59

Исключения, разумеется, не меняют общей характеристики. Наоборот, они невольно усиливают ее.

Случайный луч никогда не рассеивает мрака. Он лишь подчеркивает его…

* * *

– Дорогие читатели, разрешите представиться вам лично, прежде чем я попаду в жестокие руки господина автора. У меня одно из самых популярных немецких имен: Ганс, Карл, Вилли, Отто, Франц, Иоганн, Фридрих, Рихард, Людвиг или Герман. Люблю все, что мне доставляет удовольствие и позволяет чувствовать себя свободным. Например?.. Пиво, газеты, девчонок с Кирхенштрассе, политические схватки, кегельбан, общественные скандалы, танцы. И само собою разумеется, ненавижу все, что принуждает меня быть серьезным или чувствовать себя подчиненным. Например?.. Пожалуйста: безденежье, учителей, учтивость по предписанию, пасторов, старых дев, семейные прогулки по вечерам, полицейских, работу в конторе. Вупперталь слишком много занимается моей персоной, что дает мне все основания уважать себя. Я, так сказать, проблема для Вупперталя, или, говоря иначе, его «овод». Слыхивал, что меня называют «опасным поколением Вупперталя», «разрушителем порядка», а пастор Круммахер даже назвал меня блудным сыном. Но верховую езду я предпочитаю…

Кто это говорит так прямолинейно? Чей это задиристый голос? Кто он, умеющий с таким пафосом говорить о своей драгоценной персоне? Кто может позволить себе рассуждать так, не считаясь с вуппертальской этикой, не опасаясь риска вызвать на себя гнев всего Вупперталя?

Вы уже догадались, конечно?

Только он. Человек-жало. Лев и лиса Вупперталя. Вуппертальский хитрец. Живой Уленшпигель…

Перед нами господин вуппертальский ученик!

Портрет этого молодого господина более чем интересен. Представьте себе современного десятиклассника в цилиндре, жакете, брюках в полоску, в модных туфлях и с пелериной на плечах. Представьте себе еще несколько деталей: белокурые волосы, расчесанные на прямой пробор, розовое лицо, пробивающиеся усики, две прозрачные ушные раковины, оттянутые книзу от частого учительского усердия, тонкую шею с созревающим адамовым яблоком и пару рук, вымазанных чернилами. Представьте себе, наконец, все внешнее «великолепие» такого ученика, его лицо, озаренное внутренней ухмылкой, могущей взбесить и самого черта. Впрочем, все сказанное доселе еще не дает достаточно полного представления об истинном облике нашего героя. Не дает потому, что в наброске портрета слишком много позы и манерности, которые являются его сущностью. Возьмем хотя бы цилиндр. Он никогда не носится так, как принято, а всегда слегка надвинут на лоб и сбит набекрень – полуприкрыв один глаз и подогнув ухо. Все это для того, чтобы произвести на окружающих определенное впечатление и подчеркнуть свою независимость. Небрежно надетый цилиндр как бы хочет сказать: «Я не обычный цилиндр. Я – цилиндр свободы!» Позерство слишком явное и в то же время естественное, стихийное, чистое. Цилиндр выражает то, что на сердце. И еще одна деталь – руки. Они никогда не бывают спокойными. Руки всегда чем-то заняты: перебирают часовую цепочку, подбрасывают монету, помахивают газетой, поигрывают тросточкой или показывают фокусы. Это руки, всегда готовые к действию, к жесту. Это руки-мимы. Часто одно их движение бывает куда красноречивее словоизвержения. Помахивание рукой, манера рукопожатия, похлопывания по плечу – и уже готова оценка, мнение или рассказ. Движения рук, как и лихо сдвинутый набекрень цилиндр, как и позерство, совершенно естественны. Они ни у кого не заимствованы, а идут из глубины сердца. Вот почему мы не можем получить полного впечатления о внешнем облике вуппертальского Herr Schüler, не учтя эти его особенности – позу и движение.