Читать «Весна гения: Опыт литературного портрета» онлайн - страница 55

Наш Herr Lehrer не только пиетист, но еще и человек с определенными политическими симпатиями. Посланный Пруссией на берега Рейна, этот вышколенный слуга Фридриха Вильгельма III глубоко верил в священную роль монархии. Для него государство его величества – крепчайшая сила на земле, способная поддерживать равновесие в обществе, а при необходимости и восстанавливать его. Вот почему вуппертальский учитель ненавидел, например, республиканские вспышки Гейне, но запоем перечитывал труды профессора Фридриха Вильгельма Шеллинга. Вот почему этот учитель часами мог говорить о «золотом веке» Карла Великого и галопом проскакивать страницы Великой французской революции. Он проклинает Сократа и боготворит Цезаря, терпит Вольтера и критикует Руссо, ненавидит Шиллера и преклоняется перед Шатобрианом; прославляет «Эльберфельдскую газету» и преследует «Барменскую газету»; Лондон предпочитает Парижу; чаще поглядывает на восток, чем на юг. Монархические чувства учителя столь сильны, что ничто не в состоянии ни сломить, ни отклонить, ни смутить его. Власть короля следует за властью бога. Для учителя эта истина настолько естественна, что она даже не нуждается ни в каких доказательствах! Он не представляет себе Германию без берлинских дворцов Фридриха Вильгельма III, как не может представить ее без Рейна. После его торжественных тирад ученикам не остается ничего другого, как встать и с пафосом спеть популярную песню: «Нашего короля зовут Фридрихом…»

Политические взгляды вуппертальского учителя, этого стопроцентного пруссака, ярче всего проявляются в откровенном национализме. Если же говорить без обиняков, он первоклассный шовинист. Преподавая историю, он больше говорит о шумной славе немецкого оружия, чем о мирных победах человеческой мысли. На уроке географии его длинная указка стремительно очерчивает границы страны, включая в ее пределы и Данию, и Австрию, и Швейцарию, и Западную Чехию, и Прибалтику – все те земли, где говорят или говорили по-немецки. По глубокому убеждению учителя, гармонии между европейскими державами не могло бы быть без свинцового немецкого кулака. Для него в этом кулаке сжато все самое сильное и жизнеспособное, что создано человеческой цивилизацией. В самом деле, что такое все прочие великие силы без прусского Vaterland? По высочайшему мнению господина учителя, – ничто или почти ничто. Франция для него – небо без бога, Англия – пресыщенный Одиссей, Австро-Венгрия – перезревшая кокетка, Россия – скованный Самсон, Турция – непохороненный мертвец. Германия – единственная европейская сила, которая знает, чего она хочет от жизни, сила, способная оплодотворить Европу новыми идеалами и новой энергией. Неважно, что все эти шовинистические взгляды грубо противоречат духу эпохи, предпочитающей социальные бури завоевательным войнам. Неважно, что эти взгляды противоречили и общественному духу в самой Германии, которому клуб якобинцев был куда ближе мрачной мансарды Ницше. Укрывшись в душном лабиринте вуппертальской вселенной, Herr Lehrer жил в абсолютном отрыве от времени, не способный постичь ни скандалы в Берлине, ни выстрелы в Париже. Закованный до ушей в доспехи шовинистического мировоззрения, он высокомерен, как капрал. Хотя подстрижен он, как безансонский иезуит, учитель остается активным носителем великогерманского духа и его милитаристского начала. Он с восторгом вслушивается в грохот полковых барабанов и рубленые команды кавалерийских офицеров, становится но стойке «смирно», когда вспоминают о Ватерлоо. Все его сознание глубоко пронизала одна-единственная мысль: он учит и воспитывает будущих солдат его величества.