Читать «Конец черного темника» онлайн - страница 73

Зашли в башню. Боброк пропустил вперёд московского князя, придержал за руку Пересвета и тихо сказал:

   — Помнишь, отче, ту, первую, тайну, которую я поведал тебе ранней весною?..

Александр вскинул глаза и выразительно посмотрел на Дмитрия Михайловича: «Как не помнить?! И храню глубоко в сердце».

Боброк одобрительно кивнул:

   — Я говорил великому князю, что тебе можно доверять как самому себе... Поэтому хочет он показать потайной ход в кремлёвской стене, о котором знают немногие. А без доверия вам совместно и в путь пускаться нельзя...

В углу башни были навалены обломки камней. Дмитрий подошёл к ним, разгрёб, и Пересвет увидел массивную железную крышку: втроём они подняли её и по ступенькам спустились на некоторую глубину.

   — Этот потайной ход, отче, идёт к Москве-реке, а строили его лучшие каменотёсы. Видел камни на Соборной площади? Это их работа тоже.

Вышли наружу, привели угол башни в прежний вид, и тут московский князь спросил Боброка:

   — Дмитрий Михайлович, как звали главного-то их каменотёса, которого я велел наградить по-княжески?..

   — А-а-а, того, рыжеволосого. Да и я позабыл его имя... — и посмотрел в глаза Дмитрию: «Знает или не знает, как я мастеров наградил?.. — подумал. — Не знает, пусть и останется в неведении, а если кто доложил, не осудит... В наш немилосердный век, когда брат на брата доносит, сын на отца, когда страшная измена не считается боле греховным делом, как же иначе обеспечить безопасность великокняжеской жизни и его домочадцев, да и своей и всего Кремля?..»

Когда московский князь спросил Боброка об имени рыжеволосого и тот посмотрел ему в глаза, Пересвет сразу вспомнил, какую награду получили каменотёсы за свою работу... И тяжёлым бременем легло на его плечи ещё одно доверие, которое только что оказал ему великий московский князь, раскрыв перед ним тайну хода в кремлёвской стене...

Постояли возле башни, обозревая сверху окрестности Москвы. Хорошо видны Глинищи — яблоневые сады. Девять лет назад выжгли их литвяне да и свои же русские мужики из Твери. Но после ухода вражеского войска снова посадили москвичи деревья, и они уже второй год плодоносят. За Глинищами — Самсонов луг на берегу Яузы, сейчас с рыжеватыми подпалиными, а весной буйно-зелёный. За рекой начинался посад: крытые соломой избы ремесленников и рубленные из дерева боярские хоромы с широкими подворьями. Оттуда в воскресные дни к кремлёвским стенам тянутся бесконечные обозы с пшеницей, рыбой, глиняными горшками, пенькой. Останавливаются на торговой площади, разгружаются подводы, и начинается распродажа.

Шум, гам. Шныряют меж возов мальчишки и нищие, пророчествуют, гремя цепями на ногах, юродивые, скоморохи на подмостках дудят в сопелки, смеются, зубоскалят, изображая пузатых бояр, поют частушки. Ходят лохматые мужики с медведями, заставляют зверей показывать разные фокусы.