Читать «Чарльз Диккенс. Собрание сочинений в 30 томах. Том 1» онлайн - страница 11

«Придет час,— с горечью восклицает писатель,— и человек, как нельзя более уверенный в своей проницательности и прозорливости, человек, который похваляется своим презрением к другим людям и доказывает свою правоту, ссылаясь на нажитое золото и серебро, усердный поклонник мудрого правила «каждый за себя, а бог за всех» (— ну, разве это не высокая мудрость считать, что всевышний на небесах покровительствует корысти и эгоизму! — ),— придет час, и человек этот узнает, что вся его мудрость — безумие идиота по сравнению с чистым и простым сердцем!»

В первые годы после возвращения из Америки Диккенс все чаще в кругу Друзей высказывал глубокую озабоченность тем, что происходило вокруг него. Его друг и биограф Джон Форстер отметил непривычную склонность писателя именно в этот период «серьезно ставить вопросы, мимо которых он прежде достаточно легко проходил».

Диккенса все больше, все острее волнует положение в стране, нищета народа, нечеловеческие условия труда миллионов людей. В середине 40-х годов социальные антагонизмы обострились до крайних пределов. Писатель понимал, что борьба могла кончиться революцией.

Сознание исключительной серьезности положения толкнуло Диккенса на замысел «Рождественских повестей». Праздник рождества всегда был связан в Англии с иллюзией примирения врагов, доброго взаимного понимания между людьми различных общественных состояний и положений, и Диккенс разделял эти иллюзии. Рождественский праздник был для него воплощением принципов, проповедью которых он рассчитывал добиться огромных результатов.

«Рождественские повести», задуманные Диккенсом, должны были выходить ежегодно в дни рождества и заключать проповедь, обращенную как к бедным, так и к богатым во имя улучшения участи бедняков и исправления богачей. Это был итог длительных раздумий и исканий, и писатель считал, что его замысел выполняет социальную миссию огромной важности.

Диккенс ошибочно видел в «рождественской проповеди» осуществление высшего гуманизма. Объективно он выступал с пропагандой теории классового мира. Система идей, которая положена в основу рассказов, достаточно очевидна: простейшая формула «рождественской философии» — достижение классового мира путем исправления одних и воспитания бодрости и терпения у других. Но значение «Рождественских повестей» отнюдь не исчерпывается этой проповедью.

«Рождественские повести» 1843—1848 годов (в особенности первые две из них) были сложным художественным сплавом, в котором соединялась тенденция обличительная с тенденцией морализаторской. Они построены по принципу прямого сочетания реалистического повествования и сказочной фантастики. Альтруистическая проповедь, которую произносит автор, а в особенности те моральные перерождения, которые он хочет показать, плохо укладывались в рамки какого-либо из реалистических жанров. И Диккенс обратился к жанру святочной сказки, которая не только допускает мотивы исправлений и перерождений, но почти не мыслится без них.