Читать «Когда я был вожатым. Повесть» онлайн - страница 89

- Мы уже запасли хлеба, соли, сухарей…

- А «Красная Роза»?

- Тоже с нами, девочки в курсе.

- И не проболтались?

- Нет, что ты, вожатый. Это же свои девочки, а не то что ее подручные…

- Куда же я вас возьму в такую маленькую лодку? Она ведь на двоих, в крайности втроем можно…

- А мы свяжем плот. Мы разведали-немного дальше лежат на берегу бревна… много бревен. Мы уже заготовили веревки. И, потом, ты же сам говорил, можно связать ивовыми прутьями.

- А на плоту построим шалаши.

- Вот будет здорово - плавучий лагерь! Какие же фантазеры вы, ребята! Что мне с вами делать? Плыву я к себе домой, мне с вами возиться некогда. А главное - не могу я вам позволить нарушить пионерское слово - бросить недокарауленный сад, оставить на разграбление яблоки.

- Так мы уже бросили!

- Почему?

- Она велела снять караулы. Теперь там обыкновенные сторожа, с ружьями. Нам терять нечего, ничто нас теперь не держит… Все равно убежим! И Мая с собой возьмем.

Дело принимало дурной оборот.

- Да что вы - маленькие, что ли, бегать потихоньку? Вы же пионеры. Можете все делать не таясь, открыто.

- Ну да, попробуй-ка. Нас стража сторожит.

- Нанятые дядьки с ружьями. На ночь калитка в лагерь запирается. Живем как пленные.

- Эге, это дело серьезное. Как же тут можно убежать?

- Это нетрудно. Они же старики, дремлют.

- Проскользнем…

- У нас уже все продумано.

Вот уже на какие действия подталкивало ребят противодействие Вольновой их самодеятельной жизни.

Попросив разведчиков передать отряду, что могу их взять в путешествие только открыто, по-честному, под знаменем, с горном и барабаном, я дал слово, что не уплыву один.

Игорек и Франтик исчезли, словно тени, а я, переждав немного, так же по-пластунски, минуя сторожей, направился к палатке Вольновой. Надо было по-товарищески поговорить с ней с глазу на глаз.

Сквозь дверцы ее палатки пробивался свет. Доносились негромкие голоса. Я поборол искушение подслушать и, приподняв полотнище, сказал:

- Разрешите!

При моем появлении девчонки, сидевшие за столом напротив Вольновой, сразу смолкли и по их смущению я понял, что это наушницы. А по лицу Софьи сразу догадался, что вести, сообщенные ими, так ее взбудоражили, что она готова вцепиться мне в волосы.

- Вот неожиданность,- проговорила она сквозь зубы.

Я сделал ей знак удалить наушниц. Она приказала им одним взглядом, и девчонки улетучились.

- Соня,- сказал я без обиняков,- мои ребята собрались от тебя убежать вместе со мной на Оку. Ты знаешь об этом?

Она кивнула, невольно смутившись.

- Ну да, тебе только что доложили… Не знал и не ожидал, признаться, что от твоих мечтаний об организационной четкости пионерских рядов ты дойдешь до слежки за пионерами, до организации юных педелей…

Я не успел окончить фразу, Вольнову подхватило словно вихрем. Она вскочила и забегала по палатке. И, едва справляясь со слезами ярости, произносила только одну фразу:

- За что они меня не любят? За что? За что?

- Насильно мил не будешь!

Когда она немного успокоилась, я взял ее за руку, усадил на койку и сказал, вкладывая в свои слова все то доброжелательство, которое у меня накопилось в недолгом одиночестве: