Читать «Самоубийство и душа» онлайн - страница 91

Таким образом, врач превращается в посредника между пациентом и исследователем и, устраняясь от личного участия, насколько это возможно, избегает препятствий, возникающих при передаче точной информации от пациента в лабораторию и правильного рецепта в обратном направлении — из лаборатории пациенту. Диагностические вычислительные машины, предназначенные для улучшения точности диагностирования и предписаний, — логическое последствие научной эволюции в медицине. До тех пор, пока врач пытается приблизиться к точке зрения физика, присваивая себе модель мышления, принятую в сфере естественных наук, он должен держаться как можно «дальше» от пациента, четко определяя «границу» между собой и пациентом. Он должен оставаться объективным наблюдателем процессов, происходящих в организме пациента, и защищать эти процессы от субъективного вмешательства. Следовательно, лучшим является такой врач, который в наименьшей степени вмешивается в ситуацию. Перенося этот вывод на психотерапию, можно сказать, что лучшим аналитиком был бы такой, который в классической манере восседал бы в кресле позади пациента, редко разговаривал и оберегал бы свою личность от пристальных взоров своего подопечного.

Не следуют ли академическая и клиническая психологии тому же самому стереотипу или паттерну? В последние десятилетия были изобретены тысячи диагностических тестов для того чтобы обеспечить практика точными, сродни лабораторным, знаниями. Эти знания предназначены в помощь диагностической классификации и для облегчения выбора методики лечения. Ситуация с тестами похожа на лабораторную ситуацию; участие психолога должно быть сведено к минимуму. Для получения точных знаний психолог должен исключить факторы, возникающие на основе личных симпатий. Может показаться, что знание и понимание — несовместимы. Что касается понимания, с его благожелательным интуитивным вовлечением в отношения с другой личностью, то уровень понимания снижается, так как с научной точки зрения ему нельзя доверять; оценка другой личности стала все больше и больше зависеть от диагностического инструментария. Сможет ли когда-нибудь этот вид знания компенсировать утрату понимания?

Конфликты, возникающие в клинических коллективах между психиатром и социальным работником, отражают это различие между знанием и пониманием. Если специалист, обследующий пациента или тестирующий психолог хорошо знают своего субъекта и сумели добиться взаимопонимания с ним, то их наблюдения уже не могут оставаться достаточно объективными. Диагноз перестает обладать прежней обоснованностью.

С другой стороны, диалектика анализа пытается преодолеть дистанцию между субъектом и наблюдателем, создавая связи, сближающие их друг с другом. Этот процесс начинается только тогда, когда становится не совсем ясным, кто из них субъект, а кто — наблюдатель. Пациент начинает наблюдать за самим собой и аналитиком, таким образом принимая участие в диалектическом процессе; а аналитик, подчиняющийся происходящему процессу, — уже не наблюдатель, устанавливающий диагноз.