Читать «Самоубийство и душа» онлайн - страница 76

Врач черпает свою власть из этого архетипа. Мантией героя он обязан не своим познаниям, ибо в основном он знает о жизни и смерти лишь немногим больше, чем другие, — столько, сколько готов признать старый консультант или с горечью обнаружить взыскующий пациент и начинающий практикант. И не по причине преданности своему долгу или жертвенности окружен врач этой героической аурой. Другие, например шахтеры, тоже имеют свои кодексы чести и преданности делу и также подвергают свою жизнь риску, но не облагораживаются подобным образом. Врач божественен, так как является первым среди борцов, сражающихся против мрачной смерти. Борьба против мрака — возможно, первая человеческая задача; и битва против регрессивного дракона бессознательного, с «челюстями смерти», повторяется всякий раз, когда врач накладывает шину и перевязки или выписывает рецепт.

Следовательно, врач должен лечить. Кроме того, он должен что-то делать. Если бы он ничего не делал, то мог бы опустить руки в борьбе со смертью и добровольно отказаться от своей архетипической роли. Именно эта роль заставляет его в первую очередь быть эффективным и действенным. Любое проявление пассивности с его стороны становится чем-то вроде профессионального самоубийства. Для него терапевтическое отступление является терминологическим противоречием. Лечение может быть только продвижением вперед, выпадом против сил тьмы. Он должен бороться со смертью в других и сохранять этот миф участия в самом себе. Вряд ли имеет значение, что он делает на самом деле, до тех пор, пока он способен констеллировать образ спасителя, того, кто хотя бы ненадолго отгоняет смерть. Исцеление означает лечение.

Эксперименты с плацебо

Плацебо — безвредные лекарства, успокаивающие больного. (Примечание переводчика.), разнообразное, подчас противоречивое лечение определенных состояний и различные школы медицины (ортодоксальная западная, китайская акупунктура, шарлатанство, домашние лечебные средства, знахарство, гомеопатия, исцеление с помощью молитвы, вправление костей, ванны и воды, неортодоксальное лечение и т. п.) показывают, что значение имеет не столько то, что делает врач, сколько — что он при этом действует. Это не означает, что превосходный арсенал средств ортодоксальной медицины бесполезен и что любой мог бы прописывать пиявки и банки. Очевидно, в системе операций, которую сегодня использует западная медицина, доминируют определенные виды лечения. Эффективность научной медицины не вызывает сомнений, вопрос в другом. Дело скорее в том, что в последовательности лечебных мероприятий любой лечебной системы наличествует определенный архетип целителя. Именно этот архетип целителя придает врачу ореол сакральности и делает эффективным лечение. Другими словами, лечение как результат заключено в целителе в той же степени, как и в медицине.

Архетип целителя был воспринят слишком узко. Особенно поверхностным оказывается общий взгляд на целителя как на слугу одной только жизни. И здесь вновь жизнь упрощена до физиологии, в то время как первоначально греческое слово «bios» означало весь жизненный процесс или течение жизни, а не просто ее телесное функционирование. Не жизнь, но свет — вот истинный Бог целителя. Целитель представляет сознание; он — герой, приносящий свет. Греческий бог целителей Асклепий — сын Аполлона. Сам Асклепий не является одной из фигур великого пантеона. Он, отпрыск бога-солнца, — всего лишь один из способов представления света сознания в мире. Архетип целителя не зависит от какого-либо особого вида или метода в медицине до тех пор, пока тот или иной медицинский прием способствует дальнейшему росту сознания, в свете которого этот прием представлен. Просветление, просвещение, инсайт и видение, сосредоточение жизненного опыта, как и расширение духовных горизонтов, также служат Аполлону. Лечение может так же легко осуществляться в диалектике анализа и не ограничиваться конкретными методами физической медицины.