Читать «Мидии не родят жемчуг» онлайн - страница 75

Отца предупредил сосед, из активистов: «Сергей, оставили тебя в покое до поры. Политика такая идет: ликвидация кулачества как класса. Ждем указаний. Тем более, за тобой грешок еще с продразверстки». Намекал на случай с губернским уполномоченным, которого Сергей, ветеран германского фронта, не желая отдавать хлеб нового урожая, буквально насадил на вилы: «Вот так нас учили немцев бить!..» Продразверстник остался в живых, его спас толстый казенный кожух да ремень с медной бляхой. Рядом шли бои — белые сменяли красных, следом заходили казаки… — и Сергеем никто в суматохе заниматься не стал. Красный обоз с отнятым у сельчан продовольствием ушел дальше, но случай запомнился. В соседних селах некоторых «раскулаченных», вместе с семьями, уже ссылали в Сибирь. Сергей, не желая подвергать близких опасности, расселил сыновьев по хатам на разных концах деревни, потихоньку продал дом, отбыл из села вместе с дочкой (жены на тот момент уже не было в живых). Уезжая, сыновьям сказал: «Найду волю, — дам знать. Авось пока вас не тронут».

Обратив всю землю в пользу колхоза, всем новоявленным колхозникам нарезали небольшие участки по окраинам под огороды. Актив уверял: насчет хлеба, картошки, овощей не беспокойтесь, что вырастим — то наше. На том колхозники и успокоились, высадив на личных огородах бахчу да огурцы.

Леонтий во дворе своей усадебки, рядом с хаткой стал строить добротный дом. Огород ему достался на окраине села, пнистый клин у перелеска. Выкорчевал сосновые корневища, распахал землю и посеял… пшеницу. «Глупый ты, Левко, — посмеивались земляки, — на одном хлебе следующий год жить собрался? А как же насчет солененьких огурчиков на закусь? У нас покупать будешь?»

Богатый выдался урожай. Колхозный хлеб загрузили на подводы и увезли. Остались колхозники с «гарбузами» да тыквой на всю зиму — живи, как хочешь. С огорода намолотил Леонтий два мешка муки, они и спасли молодую семью — он да жена — от настоящего лютого голода, который довелось пережить черноземной губернии в тот черногод. Таким и жил Леонтий всю свою жизнь: своим умом, не веря ни в посулы, ни в манну небесную, — сказалась отцовская «самостоятельская» жилка.

Отец искал волю на Урале, в Сибири, в Северном Казахстане. Нанимался в работники к людям в сельской местности: ремонтировал, строил — мастером был на все руки. Присматривался к обстановке, к природе, к людям. Оценив все вокруг, получал деньги за работу, быстро снимался с места, ехал дальше. Иногда посылал весточку детям: дескать, мы с вашей сестренкой живы, здоровы, чего и вам желаем. Наконец пришло от него обстоятельное письмо из-под Ташкента: так и так, устроился, колхоз добротный, люди такие же — русские да хохлы, никто никого не раскулачивает и не выселяет, построил дом, приезжайте, — семья должна быть вместе.