Читать «Посланники Великого Альмы» онлайн - страница 141

Чуть поодаль от поселка Литуан приметил испанцев, ворочающих камни. Он был настолько слаб, что в его воспаленной голове не возникли те вопросы, которые задавал себе Тепосо, приблизительно в это же время находившийся по другую сторону каменоломни. Пещера — вот была конечная цель пути, которая и занимала все мысли Литуана, и он, теряя сознание и вновь возвращаясь из небытия, медленно продвигался вперед.

Первые раскаты грома ночной грозы он встретил в пятистах метрах от реки. Еще немного, и нужно будет резко поворачивать на север, чтобы одолеть ещё столько же. Потом лес кончится и… ещё такое же расстояние по открытой местности. Долго. Невыносимо, бесконечно долго…

Второго приступа грозы Литуан не видел. Она, шумно сверкая, прошла над его недвижимым телом, лежащим почти у реки. На этом его дорога заканчивалась: когда забрезжил рассвет, Литуан не смог пошевелить даже рукой. Он сдался, ибо помощи ждать было неоткуда. Глаза безболезненно смотрели на яркое солнце, стоящее в зените, — он снова надолго погружался в ставшую уже истомно-сладкой дрему. Но даже сквозь неё — через которую виден был нарядный край заоблачных небес, где в праздничном веселье его ждало множество близких лиц, — надоедливой возней мерцал призрак надежды. Надежды на что? Он и так достаточно испытал терпение богов, которые посылали ему ангелов-хранителей то в виде испанского солдата, то в образе кугуара, то вдруг вселяли их в сочные плоды кокосовых пальм; уже давно пора положить этому конец. И боги утвердительно кивнули, открыв пред ним врата вечности. Вот только зачем они дразнят его, показывая напоследок круглолицее видение. Почему, уходя из этого мира, он должен видеть не печальный, скорбящий по нему лик, а улыбающуюся физиономию? Где-то в глубине сердца кольнула обида: значит, боги смеются над его прожитыми годами. Но кто же все-таки явился проводить его насмешками в дальний путь? Литуан точно знал это лицо, много раз видел.

А-а-а! — прозвучала внутри тоненькая нотка и вытащила на поверхность памяти имя: Тепосо.

— Жив, — сказало лицо и ещё шире расплылось в неприличной улыбке.

Жрицы опустились перед Литуаном на колени, Олла и ещё одна девушка заплакали. Тепосо оставил их и, подняв вогнутый пальмовый лист, побежал за водой.

Кожа на лице священника высохла и покрылась трещинами, губы распухли, лопнув в нескольких местах, рана сильно гноилась.

— Еще бы чуть-чуть, — говорил Тепосо, смачивая холодной водой ломкую кожу, — и все, не спасли бы старика.

Он, сморщившись, принялся промывать рану.

Литуан, сделав два-три глотка, блуждающими глазами смотрел то на Тепосо, то на жриц, устав за последние несколько дней, а может, уже и привыкнув к воскрешению; взгляд был безучастным, и все его существо вновь было готово пройтись по острому лезвию грани между жизнью и смертью. Правда, сейчас этот рубеж значительно отдалился, был почти невидим, и Литуан вновь почувствовал свое тело, почувствовал боль, которая уже покинула его, думая, наверное, что ей не обязательно присутствовать при такой почтенной даме, как Смерть; испытал необъяснимое облегчение в руке, которое целительным холодом отдалось в сожженном теле. А ещё он узнал знакомые лица жриц и услышал их незнакомые голоса. «Негодницы…» Он попытался улыбнуться, но губы не послушались, только слегка приоткрылись.