Читать «Всемирный следопыт 1927 № 4» онлайн - страница 31

Лучшие китайские шелковые материи вырабатываются также на фабриках Нанкина.

Здесь фабрикуются известные китайские чернила и самая тонкая «китайская бумага». Здесь — немало типографий, в которых печатаются дорогие, роскошные издания.

До самого последнего времени Нанкин считался центром китайской науки и искусства. Сюда ежегодно приезжали тысячи студентов для сдачи государственных экзаменов.

Нанкин особенно ненавистен иностранцам. Он более всех противился буржуазному нашествию. В марте текущего года, за несколько случайных выстрелов в иностранные суда, Нанкин был залит кровью и завален трупами. Как и в 1864 г., Нанкин представляет теперь груду развалин, и его бедное население ютится в шалашах и лачугах.

Выше Нанкина, вплоть до Ханькоу и Учана, долина Голубой реки усеяна большими, промышленными городами. Вся эта область Китая представляет настоящий густо населенный муравейник.

Через Нанкин проходит железная дорога из Пекина в Шанхай, а через Ханькоу идет железнодорожная магистраль Пекин — Кантон. Таким образом, Нанкин и Ханькоу — места скрещения великого водного пути Ян-Цзы, — идущего с запада на восток и оканчивающегося у Шанхая — и железных дорог, пересекающих Китай с севера на юг. Вследствие этого, без сомнения, Нанкин и Ханькоу явятся главными пунктами ожесточенной борьбы китайских революционных армий с монархическими генералами северных провинций, поддерживаемых международным капиталом.

Трудно предвидеть исход великой борьбы китайского народа с реакционными силами самого Китая и с иностранными угнетателями. Но надо надеяться, что китайские трудящиеся массы, осознав свои интересы, смогут оказать дружный отпор притязаниям иностранных империалистов и заставят их считаться с волей и желаниями китайского народа.

Человек-лошадь

Из жизни китайских рикш.

Его звали Бао-Пу. Он был лампацо — «человек-лошадь» — из Шанхая. В этом городе, как и всюду на Востоке, способ передвижения, это рикша — легкая колясочка-двуколка, в оглобли которой впрягается китаец-лампацо. В Шанхае насчитывается свыше двадцати тысяч таких людей-лошадей.

Бао-Пу был разбужен предрассветным холодком, повеявшим со стороны моря. Бао-Пу, как и большинство лампацо, проводил ночи под открытом небом. Он не имел квартиры и ночевал вместе с повозкой где-нибудь на берегу канала в китайском квартале Шанхая.

Бао-Пу было тридцать пять лет. Он занимался своим ремеслом уже пятнадцать лет и выглядел стариком. Лампацо скоро стареют, и человек-лошадь в тридцать пять лет почти всегда становится инвалидом; он не может бегать рысью и должен уступить место более молодым и сильным. Беспрестанный бег сильно изнашивает человека.

Бао-Пу в последнее время начал прихварывать. Все чаще и чаще, когда он бежал рысью, у него захватывало сердце, а в ушах поднимался шум.

Эту ночь он провел очень плохо. Во рту у него было сухо, а спину, ноги и руки страшно ломило. Всю ночь ему снились разные сны. Под утро ему пригрезилась родная деревня, золотистые рисовые поля, дымящиеся под знойными лучами, и широкая Голубая река — его родная Ян-Цзы. Ему снилось, что он бежит по крутому, отвесному берегу реки, и за ним гонится полицейский-индус в чалме, с толстой белой палкой в руке… Бао-Пу уже ощущал во сне удары палки полицейского по спине, в испуге оступился и стремглав полетел под утес…