Читать «Записки для моих потомков – 2» онлайн - страница 28

Мама тихонько наступила мне на ногу и шепнула на ухо:

– Прекрати поедать стол глазами!

Я сразу вернулась с моря на землю и заволновалась, что скоро прожорливые гости уничтожат рыбок. За стол меня посадили удачно – прямо напротив тугунков. Пока гости с плохо скрываемой жадностью раздирали на части перламутровую рыбину и хрустели петушиными костями, я поблагодарила Бога за то, что он дал мне платье с длинными рукавами в резиночку, и принялась одну за другой прятать рыбок в рукава. Делать это было нелегко, потому что мама время от времени спохватывалась и следила за мной.

У меня, наверное, был очень сосредоточенный вид, потому что она с подозрением спросила, всё ли нормально. Я вспомнила, что мною руководит Бог и, когда соседка справа недовольно заметила, что я роняю рыбок ей на платье, от волнения ответила:

– Спасибо.

Я ничего не ела, поскольку спасение эльфов забирало всё моё время, и вдруг услышала, как Анастасия Павловна сообщила, что дитя с голосом Роберти́но Лорéтти (интересно, кто это такой?) исполнит сейчас песню для гостей. Все захлопали и закричали:

– Просим! Просим!

Я оглянулась в поисках удивительного ребёнка и увидела, что все смотрят на меня. Чьи-то могучие руки подхватили меня под мышки и поставили на стул. Терпеть не могу, когда приходится стоять, как памятник! Любопытные взгляды пронзали меня насквозь. Я больше всего на свете боялась, что сквозь оборки рукавов видны мои серебряные эльфы. Крепко прижав руки к бокам, я дрожащим голосом запела пасхальную песню. Этой песне меня научила бабушка. Я вспомнила бабушкину клумбу во дворе, где растут самые красивые в мире анютины глазки, и вдруг забыла, где нахожусь. Я пела и думала о распятом Христе. Мне тоже хотелось принять мучения за всё человечество. Стало так жалко бабушку, Христа и себя, что я даже немного заплакала от жалости.

Песня заканчивалась. Я сложила руки, как в молитве, и тут, конечно, случилось то, чего я так боялась. Из рукавов выпорхнули мои серебряные эльфы! Я резко замолчала и, наверное, сразу ослепла от ужаса, потому что ничего больше не могла видеть, кроме несчастных маминых глаз. Папа сделал вид, что высмотрел что-то интересное в окне, и судорожно к нему повернулся.

Анастасия Павловна пребольно ущипнула меня за щеку и сказала сладким голосом:

– Ишь, Василиса Премудрая, крылышками размахалась!

Глаза у неё были злые-презлые. Я поняла, что уже ничего не поправить. А когда я это понимаю, мне становится всё равно. И вдруг я увидела, как один из гостей взял со стола выпавшего эльфа и нахально отправил его себе в рот! Этого уж я не могла стерпеть. В голове у меня будто лопнул пузырь, и в ушах зазвенело. Я начала громко кричать, что взрослые всегда врут, будто жалеют животных и рыб, а на самом деле готовы в любую минуту предательски сожрать их. Пожирание живых существ – почти людоедство… И пока гости сидели и слушали, открыв рты, я проворно успела собрать выпавших тугунков. Тут папа громко сказал: «Хватит!» – и дёрнул меня за руку.