Читать «Это Фоме и мне» онлайн - страница 46

И когда Вика летела домой счастливая, Фома лёг на свою кровать, накрылся одеялом и перестал противиться высокой температуре, ознобу, боли во всех суставах и мышцах, которые поняли это и набросились на него со всей своей яростью.

СОТРИ С МЕНЯ КОЖУ

Прошла неделя с того момента, как Фома и Ужвалда проглотили лечебных вшей, девять дней с того, как Фоме сделали первый суперукол, и вот анализы Фомы показали, что ему очень хорошо. А ещё Фома лежал в больнице уже ровно два месяца. Кривая результатов Кувалдиных анализов тоже падала вниз, в сторону улучшения, только очень медленно, а не резко, как у Фомы.

Снова пошли дожди, Вика приезжала как раз в самый ливень, закутанная по самый нос в клеёнчатый платок ядовитого цвета лимона, которого не бывает. Это было строго по последней моде — так объяснила она Фоме.

Ужвалда выиграл заочную партию с известным шахматистом города, которую организовали для него друзья Фомы, затем выиграл ещё одну. Фома говорил Ужвалде, что он уникум, что он первый великий негр-шахматист и что впереди у него большое будущее. Но Ужвалда лишь вздыхал и не отвечал на это ничего, пугая Фому.

Анита Владимировна смотрела на Фому с величайшей укоризной, и он ничем не мог помочь бедной женщине-врачу. Впереди её ждал по крайней мере отпуск, и во многом это повлияло, должно быть, на то, что когда снова стало тепло, и в послеобеденной тишине Кувалда и Фома лежали себе по койкам и слушали, как где-то на улице шваркает метла, в боксе вдруг появилась Анита Владимировна Таптапова и сообщила, что завтра после анализов Фома может выписываться.

В эту ночь Фома и Ужвалда привязали Сергуню к стулу и намазали зубной пастой. К утру отвязали и помыли. Сергуня хотел обидеться, но не мог. Фома подарил ему свои кассеты, подарил недовязанную мочалку, потом передумал, отобрал и довязал, уменьшив, правда, наполовину её лохматость.

И утром под окном бокса уже стояла Вика, лысенькая — с волосами в сантиметр длиной, и в платье цвета маковой росинки. Она улыбалась до настоящего сияния, говорила, что подождёт, и Ужвалда скалил зубы из-за шторы.

Они недолго прощались с Фомой. Всё было уже решено, и Ужвалда уверил, что не будет противиться желанию Фомы принять участие в устройстве его судьбы. Лидия Кузьминична горячо прощалась, утёрла даже слезу умиления, они обменялись с Фомой подарочными мочалками, даже Аните Владимировне, которая так напрасно долго держала его в больнице и не применяла своего столь эффективного лекарства раньше, Фома подарил мочаль. Палёновой он посоветовал заняться медитацией, сказал, что она наиболее склонна именно к этому, и что медитация и раскрытие внутреннего потенциала придаст особый блеск её имиджу. Палёнова поверила и очень обрадовалась. Она искренне считала Фому замечательным собеседником, и теперь весьма грустила. Весь персонал отделения прощался с Фомой как с родным, и это им всем, которые даже на улицу, хоть на минутку, не хотели его пускать, Фома собирался крикнуть на прощанье «У, крокодилы!». А теперь он говорил растроганно «До свидания, нет, лучше прощайте, конечно» и махал рукой.