Читать «Шестой час» онлайн - страница 4

Одна только Роза не тронулась из столовой. Кусая яркие губы, она вслушивалась в оживленный разговор.

* * *

Зарницыны и Ахматов, вернувшись от аптекарши, встретили ожидавшего в гостиной Мишеля. Вадиму показалось, что Клодт расстроен.

— Что с тобой, Мишель, встряхнись. Кадет остановился перед Зарницыным.

— Как, по твоему, Вадим: дворянин может солгать?

— То есть?

— Если дворянин, записанный в Бархатную книгу, не сдержит слова, что тогда?

— Да почему непременно дворянин? Всякий честный человек обязан держать слово.

— А, честный человек… так. — Ахматов встал. — Вадим, скажи: может ли русский дворянин отказать даме, если она попросит о чем-нибудь?

— Нет, не может.

За чайным столом Георгий и Мишель были изысканно вежливы, но говорить между собой избегали. Лина увела Клодта в гостиную и велела написать ей в альбом стихи. Мишель писал, чувствуя ее дыхание на своем стриженом затылке.

— Прощайте, Лина.

— Не прощайте, а до свидания.

— Как знать.

На погоны кадета упали воздушные руки. Вспыхнул и замер беззвучный поцелуй.

Мишель с Георгием вышли вдвоем. Падал веселый снежок.

— Надеюсь вы поняли меня, господин Ахматов?

— Понял, господин Клодт.

— Не Клодт, а фон Клодт. Я потомок рыцарей-крестоносцев. Вы изволили нарушить честное слово, ухаживая за Акилиной Павловной, между тем, сегодня моя очередь.

— Да ведь наш вечер, ты знаешь, не состоялся, а потом Лина сама приказала мне проводить ее.

— Ваших извинений я не принимаю, господин Ахматов.

— Я и не извиняюсь, господин фон Клодт.

— Значит…

— Когда хотите.

— Завтра в два часа на площади за лагерем.

— Отлично.

Снег перестал. В облаках улыбнулась луна.

* * *

Семиклассники Антонычев и Зеленецкий шли за город кататься на лыжах. Широкоплечий Антонычев нес на спине обе пары лыж и свернутое пальто. Поглядывая исподлобья, он мрачно слушал товарища. Зеленецкий зябнул и, чтоб скорее согреться, метал камнями в придорожных ворон и галок.

— И вот он ему говорит. Я говорит, глупостей не читаю.

— Молодец.

— Ты погоди, что дальше было. Тот ему опять, что же народу нужно? Маркс нужен народу, говорит.

— Молодец.

— Ну тут и я встал тоже. Я, говорю, Чернышевского читал и знаю, что делать, меня не собьете. Всех перевешать и деньги их разделить, а мы в стеклянных дворцах жить будем.

— Правильно. Эх, брат, Васька, скорей бы это времечко приходило. Дворян, купцов, попов я бы удавил, ей Богу.

— Нашего батьку в первую голову.

— Бог даст, вздернем и батьку. Он мне пару залепил намедни. Соборов вселенских я не знал. А на кой они прах?

Вон и Христа-то, говорят, никакого не было, все выдумали попы. Эва, гляди-ка, Васька, никак наши гимназисты.

— Нет, один гимназист, другой кадет. Пойдем поглядим.

Товарищи подкрались к лагерной площадке. Летом здесь гремит военный оркестр, гуляет чинно городская публика. Теперь площадка пуста, раковина для музыкантов забита, и на крыше хохлится сонная галка. Ахматов и Клодт отмерили по двенадцать шагов.

— Раз! — крикнул Георгий.

Треснул выстрел. Фуражка Ахматова слетела в снег.