Читать ««Родственные души» и другие рассказы» онлайн - страница 198

А дней через пять, когда внук уже шел на поправку, заболела сама Ирина Львовна. Она не встала утром с кровати, а когда Таня заглянула в ее комнату, то увидела горящее лицо, красные глаза свекрови и вызвала скорую. Врач сказала:

— Ну что ж, бабушка, похоже, вы заразились от внука корью... Да-да, вот и склеры глаз красные — взгляд кролика... Лицо отечное... На третий-четвертый день сыпь появится...

— Кр-ролика, — обрадовался притаившийся у двери Костик: он недавно научился выговаривать «р».

— Взрослые корь тяжелее переносят, чем дети, осложнения бывают... Бронхит, пневмония... Как насчет больницы? Нет? Ну что ж... Специфического лечения кори не существует. Можно лишь снизить общие симптомы интоксикации организма и контролировать температуру тела.

Таня крутилась как белка в колесе: требовал заботы выздоровевший Костик. Он рос добрым и спокойным ребенком, но за время болезни привык к вниманию, к исполнению всех желаний на лету, и ему это очень понравилось... Также Таня ухаживала за свекровью: подавала по часам лекарство, делала морсы, то клюквенный, то брусничный, готовила для больной пищу полегче, но попитательнее, помогала дойти до туалета.

Но Ирине Львовне не становилось лучше. Температура спадала на полчаса, а потом ртутный столбик опять стремительно поднимался к сорока. Губы обметало, черты лица заострились. Таня про себя решила, что если состояние больной не улучшится в ближайшее время, то нужно будет отправлять ее в больницу.

Под вечер опять поднялась температура, и Ирина Львовна попросила Таню набрать номер телефона Ритули:

— Я хочу попрощаться с дочкой и внучкой.

— Ирина Львовна, я, конечно, наберу вам их номер, но не попрощаться, а просто поговорить. Почему попрощаться-то?

— Я умираю.

— Ирина Львовна, вы обязательно поправитесь, и все будет хорошо. Вот увидите! Еще пара дней — и вы пойдете на поправку!

Свекровь внимательно посмотрела на Таню:

— А ты что, действительно хочешь, чтобы я поправилась?

Таня растерялась от этих слов и осеклась. Стала переставлять на стуле морс, лекарства, а перед глазами мелькали картинки: вот свекровь прижимает к себе больного Костика, вот поет ему про серенького котика, вот ползает за ним по ковру в поисках пирамидки. Таня присела у кровати свекрови, взяла в руки ее горячую ладонь и сказала от всей души:

— Конечно, хочу! Очень хочу! И вы обязательно поправитесь! Скоро Рождество... Будем вместе встречать праздник! И елку Сережа принесет... И подарки у нас будут... И пирог...

— Пирог... подарки... Прости меня, Танечка! Пожалуйста, прости меня! Сможешь?

— За что, Ирина Львовна?

— Ты знаешь...

Таня помолчала и ответила просто:

— Знаю. За превентивный удар.

Свекровь сжала горячими и немного дрожащими руками ладони Тани:

— Да. За превентивный удар. Знаешь, у меня самой свекровь была доброй и кроткой. А я ведь ее обижала. Сначала вскользь, второпях... А потом все чаще. Понимаешь, стоит один раз сказать старому человеку: «Пошла вон!» — и потом это становится уже привычным и произносится так легко... Ах, если бы все вернуть назад! Как мне стыдно сейчас за это, Таня! А знаешь, когда мне стало стыдно? Когда я услышала эти слова от своей родной дочки. От Ритули.