Читать «Красная биология» онлайн - страница 28

Что делали Лепешинские следующие 5 лет, нам неизвестно, так как во всех официальных советских биографиях между 1910 и 1916 годами сведения об их занятиях отсутствуют. Возможно. они отошли от революционной деятельности и занялись коммерцией, но уверенно сказать ничего нельзя.

После революции 1917 года Лепешинская несколько месяцев работала ревкомиссаром на маленькой станции Подмосковная, затем в 1918 году «заведовала туберкулезной секцией школьно-санитарного дела», — пишет она в мемуарах, не указывая, впрочем, где была организована такая экзотическая «секция». Ольга Борисовна вспоминала об этом времени:

«Работая там, я пришла к выводу, что все школы должны быть преобразованы в детские санатории-интернаты, где дети находились бы весь день и к вечеру возвращались домой… Но осуществить свою идею мне не удалось, так как я была командирована в Литвиновичи для организации школы-интерната»²¹.

Но и на новом месте Лепешинская удержалась недолго. С 1919 года, как сообщается во всех опубликованных биографиях, она энергично включилась в преподавательскую деятельность: сначала, как она пишет, в Ташкенте, а затем в Москве. Призывы партии большевиков к созданию новой — красной интеллигенции, которая бы заменила «буржуазных спецов» (см. декрет Ленина «О приеме в высшие учебные заведения РСФСР» от 6 августа 1918 года²²), открыли путь «выдвиженцам из народа». Среди них оказалась и Ольга Лепешинская, посчитавшая, что ей хватает сил и знаний, чтобы не только преподавать в вузах, не имея высшего образования, но и двигать науку вперед, бесстрашно ломая все преграды на пути. Отсутствие специального образования она с лихвой компенсировала другими качествами.

IV

Начало «научной» карьеры Лепешинской

Или, говоря другими словами, мы стараемся так приспособиться, чтобы жить без шкур, но как бы с оными.

За рубежом. М. Е. Салтыков-Щсдрщ

С обсуждения вопроса о влиянии внешней среды на наследственность и возможности наследования признаков, приобретенных индивидуумами за время их жизни, начались нападки Лысенко на генетиков в 30-е годы. Его усилия были вполне в русле уже ведшейся в течение почти 10 лет дискуссии между марксистами-ленинцами и специалистами-биологами²⁷. Последние такое наследование отрицали, а первые не просто признавали его, но считали центральным пунктом своих рассуждений и постулатов.

Но и ранее проблема наследования приобретенных признаков не раз поднималась в литературе. Гиппократу казалось, что бинтование головы младенцам, популярное у некоторых народностей, привело к появлению людей, стойко передававших своим потомкам удлиненную форму черепа. Аристотель не соглашался с Гиппократом и за три века до P. X. выступал против приверженцев взглядов о прямом наследовании результатов таких воздействий.

В XIII веке дискуссия возродилась в очередной раз. В 1800 году идею наследования приобретенных за счет упражнения или условий жизни признаков поддержал Ж. Б. Ламарк. Неопределенными были взгляды Дарвина на этот счет (он то активно выступал в защиту наследования, то писал о нем со сдержанным скептицизмом). Утверждение о необходимости такого наследования стало неотъемлемой частью логических построений марксистов, особенно марксистов-ленинцев, кто искал ключики, с помощью которых можно было бы быстро, просто, а главное дешево открыть методы переделки общества в целом, классов и. конечно, отдельных людей с помощью изменения так называемых «общественных отношений».