Читать «Жажда справедливости. Политические мемуары. Том I» онлайн - страница 24
Алексей Алексеевич Краснопивцев
Крестьяне – соль земли русской. Недаром на первом советском червонце был отчеканен крестьянин с лукошком на груди, разбрасывающий семена.
Крестьянский быт был хорошим воспитателем. Ребенок в семье сызмальства воспитывался работником. С четырех-пяти лет птиц с огорода гоняли. Постарше становились, забот прибавлялось: траву косили, воду носили, хворост собирали, рыбу ловили, в лес по ягоды и грибы ходили. Приучались управляться с лопатой, вилами и топором. Привыкали все делать основательно, надежно, на совесть. Так была устроена жизнь на селе, практически никто за тобой ничего не доделает и не исправит. Вся надежда на себя, свои силы и сообразительность. Это потом очень пригодилось в жизни.
2. Ранние воспоминания из моей жизни и жизни моей Родины (1941–1954 гг.).
Как уже написано, родился я в соловьином краю. Видимо, от этого любовь к песне. Наши песни многообразны, как и жизнь. Из песни слов не выкинешь. Поэтому мои серьезные прозаические воспоминания будут перемежаться с
На свет я появился в семье тракториста. Отец мой Алексей Петрович Краснопивцев и мать Евдокия Емельяновна. Смутно припоминаю место, где это произошло. В основном, конечно, по рассказам родителей. Из раннего детства в памяти моей остались лишь отрывочные воспоминания.
В предвоенном мае 1941 года принес отцу, а он тогда уже заведовал мастерской Верхне-Реутчанской МТС, перекусить. После обеда легли на траву. Светило солнце. Отец показал мне казначейский билет – бумажный рубль. На нем был изображен шахтер. Тогда на деньгах и в песнях славили людей труда. Строили, пахали, любили. Чувствовалась и надвигающаяся гроза.
Помню позднюю осень сорок первого, как вместе с матерью и отцом, по непролазной грязи, на телеге мы перебирались к тетке со своими пожитками из Верхне-Реутчанской МТС на хутор Монастырский, что неподалеку от Танеевки. Было очень тоскливо и дождливо. Я тогда ничего не знал, что отец был оставлен для работы в тылу у врага, которой он занимался в 1941–1943 годах. Не узнал я ничего и позже, когда после освобождения Курской области летом 1943 года он начал принимать участие в восстановлении сначала Верхне-Реутчанской МТС, а затем с 1944 года Ширковской МТС Больше-Солдатского района, работая в ней старшим механиком до 1954 года, вплоть до его направления на учебу в техникум. Стали студентами, сын в академии, отец, сорокалетний механик-практик, в техникуме.
Как-то мы с отцом уже в после войны, летом 1947 года приехали на опушку леса близ Танеевки. Он сказал: «Смотри, вот здесь стояла хата, в которой ты появился на свет». Ни хаты, ни даже следов от печи и фундамента не было. Предо мной был небольшой прудик, затянутый густой тиной. На его берегах, сплошь заросших бурьяном и кустарником, ютились изломанные, замшелые, старые вишневые и яблоневые деревья с редкими плодами вишен и яблок.
