Читать «Власть и наука» онлайн - страница 831

7 Забегая вперед, следует отметить, что и сам Лысенко (46) и его приближенные (особенно, Д. А. Долгушин /47/), а затем и сотни "мичуринцев" продолжали вплоть до 1953 года (года смерти Сталина) утверждать, что ими якобы получены высокоурожайные формы ветвистой пшеницы (48). Многообещающей темой, также якобы с завидным успехом, занялись не только в Москве или в Одессе. Появились публикации на эту волнующую тему и в Докладах Академии наук Армянской ССР (49). Начальство собирало совещания (50), в контролируемых лысенкоистами журналах печатали всевозможные статьи с "доказательствами" высочайшей урожайности этой пшеницы, ее свойства расхваливали в массовой печати. Так, Е. Мар писал:

"Стахановцы полей уже получили и 150 и даже 200 центнеров с гектара" (51),

а Г. Фиш восклицал, сообщая, что А. А. Авакян в 1948 году якобы вырастил из стакана семян шесть мешков зерна:

"Как будто я побывал на поле уже при коммунизме" (/52/, см. также /53/).

В 1953 году Сталин умер. Всё вышло, как в мечтах у Насреддина, ишак Лысенко не заговорил, но и шаха не стало. Уже в 1954 году в центральной печати появилось разоблачение очковтирательства с ветвистой пшеницей, сделанное крупнейшим селекционером харьковчанином В. Я. Юрьевым (54). Колхозники же убедились в бесполезности затеи с ветвистой пшеницей гораздо раньше, и никогда никакого распространения она в стране на полях, а не на бумаге, не имела. Ни на 500, ни на 50 процентов увеличить сборы зерна с ее помощью, как надеялся Сталин, не удалось. Лысенко использовал ветвистую пшеницу и для другой цели: многие его сторонники быстро состряпали диссертации на материале "успехов" с ветвистой пшеницей и получили за них ученые степени кандидатов и даже докторов наук.

8 Несколько абзацев было уделено А. А. Ждановым тому, чтобы показать, в чем якобы его сын ошибался в своей лекции о положении в биологии и сельском хозяйстве. Жданов-младший твердо стоял на том, что двух наук быть не может, что все ученые могут принадлежать к разным научным школам, но отнюдь не к разным враждующим между собой направлениям одной и той же науки. Можно себе представить, каким тяжелым был моральный груз отца, принужденного теперь изобличать сына лишь потому, что главному человеку в их партии не понравилась его принципиальная и смелая позиция. Но таковы были правила их жизни, таковы партийные представления о дисциплине коммуниста, о единстве их взглядов и прочих идеологических императивах, которые сам А. А. Жданов десятилетиями проповедовал в стране.

9 Машинописный текст доклада несколько лет лежал на маленьком столике в кабинете Лысенко на Б. Калужской улице (сейчас Ленинский просп., 33). В 1954 году Лысенко заставили сдать его в Центральный Партийный Архив. Краткие замечания Сталина, сделанные цветным карандашом на полях (в основном отчеркнутые фразы с восклицательными знаками), приводили в трепет посетителей, допускавшихся на прием к Лысенко, и этот эффект особенно ценился хозяином кабинета. Естественно, что слухи об этих сталинских пометах широко распространились в среде советских биологов. Среди замечаний, о которых говорил мне Глущенко, было например, и такое: "А "дважды два — четыре" — тоже буржуазное измышление? И. Ст.".