Читать «Чудо природы» онлайн
Евгений Анатольевич Попов
Евгений Попов
Чудо природы
Они идут. Они подходят и выкладывают листки.
— Где тут принимают литературные произведения, а?
— Здесь, — отвечаю я, вздыхая. — Здесь. Вот именно — здесь.
И читаю, и отвечаю, и поясняю. Все жду, когда Пушкин придет. Не идет.
Но однако что это я приуныл. Эй, да нет! Все совсем не так, все не так. Что там графоманы. Я не о том хочу рассказать. Я хочу рассказать вам не о самих графоманах, а о графоманских борщах.
Я очень уважаю графоманские борщи. Они наваристы, они жирны, они приготовлены со всеми необходимыми специями, к ним часто подается…
Каждый графоман имеет свой борщ. Человек он не от мира сего, и единственная его связь с миром — это борщ, так же, как единственная услада — литтворчество.
И как они все успевают? И добиться успехов по службе, и исписать тысячи страниц неразборчивым почерком, и борща, вдобавок, наварить? Энергия! Энергия графомана значительно превышает лошадиную силу. Я удивляюсь и не пойму этого никогда.
Ах, вялый я человек, безвольный. Пропаду я! Другой бы как гаркнул: «Пошел, дескать, вон!» Или еще куда-нибудь. А я все сижу, посматриваю в окошко.
— Да, — говорю. — Да. Я вас очень внимательно слушаю. Что вы, что вы, я все понимаю…
Ах, как грустно!
Но, однако, что же это я? Опять разнылся? Что-то точит меня. Все точит и точит.
Дождь ли за окном льет, или солнце сияет, а меня все что-то точит и точит.
Вот графоманов ругаю. А зачем? Графоманы, в сущности, очень милые люди. У них случаются такие прекрасные перлы, что, собравши эти самые перлы со всех концов страны и света, мы свободно можем получить нового коллективного гения, силой равного Толстому, Достоевскому и Шекспиру, а духом — всем им троим вместе взятым.
И вообще — не смейте обижать графоманов! Они — мои. Я их отныне беру под защиту, как меньших братьев своих, которые заблудились в лесу. Я считаю, что графоманы не только имеют ценность, но и крайне необходимы цивилизованному человечеству, поскольку гениальные писатели произошли от графоманов, как люди от обезьян. И скверные писатели — тоже. Я вот только не понимаю, от кого произошли средние писатели. От кого и откуда. Мне кажется, что они имеют минеральное происхождение.
Так вот, значит. Один мой очень милый знакомый графоман пригласил меня в гости, где он проживал один, без жены, родственников или родителей. Проживал, днями работая на службе, а по вечерам — творя и верша.
— Прошу тебя, — сказал он. — Я вчера купил баранью ногу. Я сварил. У меня борщ.
Ты приходи, друг.
Вялый я человек. Слабый. Безвольный.
— Прошу тебя, — сказал он, передавая полную до краев тарелку.
— Но и ты тоже, — защищался я.
— Ну, конечно, — успокоил меня графоман. И мы стали кушать. Плавал лучок, укроп. Утонул кусок баранины, и в жировых блестках отражалось электричество.
— А теперь… — торжественно провозгласил графоман, и я поудобнее устроился в кресле.
Воцарилось молчание.
