Читать «Чужая память» онлайн - страница 24
Кир Булычев
Ниночка бросилась бежать по коридору, мама тихо рассмеялась вслед.
Потом Эльза бросила недокуренную сигарету в форточку. Она не хотела ссориться с дочкой, она хотела попроситься в лабораторию, поглядеть на этого Ивана. Иван был, по слухам, точной копией Ржевского в молодости. Но никто, кроме нее, Эльзы, не мог подтвердить этого — она единственная в институте знала Ржевского в молодости.
Еще не все потеряно. Эльза оглянулась. Коридор пуст. Она дошла до торцевой двери. «Лаборатория
Эльза подошла к двери, замерла возле нее, чтобы собраться с духом и открыть дверь простым и уверенным движением, как это делает человек, пришедший по делу. Толкнула.
Фалеева подняла голову и сказала:
— Здравствуйте, Эльза Александровна. А Ниночка убежала к директору. Что-нибудь передать?
— Спасибо, не надо, — сказала Эльза. Надо уйти. Но глаза держат ее, уцепились за белую дверь в дальней стене.
— Скоро ваш пациент начнет ходить? — спросила Эльза, входя и закрывая за собой дверь.
— Он уже встает, — сказала Фалеева. — Но Сергей Андреевич ему еще не разрешает выходить.
— И правильно, — сказала Эльза. — Это не зоопарк. А вы его не боитесь?
— Кого? — удивилась Фалеева. — Ваню?
Как нелепо, подумала Эльза. Называть искусственного человека Ваней. Как ручного медведя.
Белая дверь изнутри резко отворилась. Оттуда быстро вышел Сережа в тренировочном синем костюме с белой полосой по рукавам и штанинам. За ним выскочила полная женщина в белом халате.
— Ты с ума сошел! — кричала она на Сережу. — Что я Ржевскому скажу?
Эльзу вдруг начало тошнить — подкатило к горлу. От страха. И в самом деле, она была единственным человеком в институте, который мог узнать молодого Ржевского. А он взглянул на нее, поздоровался кивком, словно виделся с ней только вчера. В нем была неправильность. И только когда Ржевский прошел мимо, в коридор, медсестра за ним, Эльза поняла, что Сережа был неправильно подстрижен, он никогда не стригся под бобрик.
20
— Мне интересны твои впечатления, — сказал Ржевский. — Они могут быть, в силу вашей близости в возрасте, уникальны.
— Я старше его, — сказала Ниночка. — На восемнадцать лет.
— Конечно, конечно, — Ржевский усмехнулся одними губами. — Но и он старше тебя на четверть века.
— Конечно. Старше. И никак не разберется в самом себе.
— Пытается разобраться?
— Пытается. У него два мира, — сказала Ниночка. — Один — в комнате. В нем есть я, сестра Мария Степановна — маленький мир. А ваш мир его гнетет.
— Насколько мой мир реален для него? Со мной он настороже.
— Я не знаю. Он еще не совсем проснулся. — Ниночка нахмурила тонкие брови, ей очень хотелось соответствовать моменту.
— Ты слышишь в нем меня?
— Ой, не знаю! Он мне сегодня курицу отдал.
— Чего?
— Я голодная была, а он мне курицу свою отдал.
— Я бы тоже так сделал. Тридцать лет назад. Правда, тогда с курицами было сложнее.
Ржевский открыл папку у себя на столе, в ней были фотографии. Фотографии старые, любительские.