Читать «Земные заботы» онлайн - страница 35

— Представляю, какой ужасный там поднимался сквозняк!

— Само собой. Ну а если ребенок все-таки не вылезал, не волнуйтесь, народ находчив, и на этот случай имелся выход. Так вот, если, к примеру, у ребенка было неправильное положение, тогда мужа отправляли в сарай расколошматить что-нибудь покрупнее из хозяйственной утвари — плуг, сани или еще что. Иногда помогало.

Мария зажигает на своей тумбочке свечу, и тень от акушерки падает на стену.

— Ну как, хватит на сегодня?

— Да нет, что ты! — говорит Сигне. — Это же так интересно. Все равно как фильм ужасов по телику.

И Расмуссен продолжает:

— Но когда ребенок наконец родился, надо первым делом снова закрыть, завязать, застегнуть все, что находится в доме. Чем скорее, тем лучше. А то не успеешь оглянуться, как ребенка подменят.

— Подменят? — не поняла Линда.

— Ну да. И если у новорожденного окажется что-нибудь не в порядке, так и знай: тролли тебе его подменили.

Мария сжала руками голову.

— Как же бедные женщины, наверное, боялись родов в те времена!

— Конечно. Было, правда, еще одно средство… Но опасное! Если женщина хотела родить легко и без боли, ей надо было найти дерево со сросшимися кольцом ветками. Волшебное дерево. И в полночь, тайком ото всех, голой пролезть сквозь отверстие между сросшимися ветками. И все, легкие роды ей обеспечены. Но платить приходилось дорогой ценой — ведь ребенок при этом мог оказаться оборотнем…

Все древние женские страхи перед родами словно сгустились в воздухе. Женщины дрожат. Но вместе не так страшно. Общность и греет и защищает, как защищала и в средние века.

— А теперь, мои дорогие, половина десятого, мне пора.

Сигне встала и включила звук. Потом разлила желающим водку и чай. Потом все расселись по своим кроватям и стульям и стали смотреть шведский фильм 66-го года «Моя сестра — моя любовь».

20 декабря, пятница

В нулевую палату втолкнули каталку. Она останавливается у опустевшей кровати Гертруды возле шкафа.

Полненькое смуглокожее существо с бесконечными предосторожностями сползает на постель. Санитар кладет пальто и сумку в изножье кровати и ставит на пол пару туфель.

Черные волосы новенькой стянуты в пучок. Кожа у нее золотистая, брови очень густые, а щеки румяные. Она приземистая и очень полная.

Типичная жена рабочего-иммигранта. Сильная, здоровая. Но робкая. Старается не привлекать к себе внимания.

В палате долго стоит молчание. Его прерывает только появление медсестры со шприцем в руке.

— Как там мой сахар? — спрашивает Оливия.

— Тебе изменили дозу инсулина. Но ты не волнуйся, все будет хорошо.

Медсестра подошла и представилась новенькой.

Оливия опустила рубашку, закрыв свое длинное бедро, и решила поинтересоваться у незнакомки:

— Ты итальянка?

— ?

— Рим? Нет? Ну тогда, может, югославка?

— ?

Оливия напрягает мозги, припоминая географию Европы.

— Так, может, Греция?

— А может, она из Африки? — встревает Линда, подняв голову с подушки. — А что, почему она не может быть арабкой?

— Нет, нет, турок, я — турок, — говорит толстушка с улыбкой. Она наконец поняла, о чем ее спрашивают.