Читать «Злом за зло» онлайн - страница 358
Илья Олегович Крымов
— Маленькое чудовище, — сипло проговорил маг, — через что мне пришлось пройти из-за тебя…
Лаухальганда одним протяжным мявком дал понять, что все злоключения волшебника случаются лишь по его, волшебника, вине, что он, Лаухальганда, никогда ни в чем не виноват.
Артефакт оказался тяжелым, а темный материал пирамидального корпуса, украшенного темно-синими сапфирами, испещренного магическими знаками, источал ощутимый холод. Шкатулка Откровений была водружена на небольшой стол, и некоторое время Тобиус просто стоял рядом, разглядывая это сокровище древности. Краем сознания он все же понимал, что Лаухальганда действительно ни в чем не виноват, что его путь в любом разе был бы проделан именно так, как это случилось, ибо он, Тобиус, позволял другим возлагать на него надежды, поручать ему важные дела. Он сам делал выбор, и он сам должен был нести ответ за это, не перекладывая вину ни на чьи плечи.
Едва сдерживая волнение, маг материализовал в левой руке черновик Джассара — массивный древний фолиант в твердой обложке из неизвестного белого материала, не то камня, не то кости. Стоило книге появиться рядом со Шкатулкой Откровений, как та ожила, цельный корпус раскрылся несколькими гибкими сегментами, выпуская изнутри десяток синих лучей, которые подхватили черновик и втянули его внутрь. Корпус шкатулки закрылся, и по магическим знакам начали носиться искры, ежесекундно вспыхивали сапфиры, то один, то другой, раздавалось тихое гудение. Наконец самый крупный самоцвет, вставленный в плоскую вершину усеченной пирамиды, вспыхнул, и над ним в воздухе появились строки безумно быстро сменявших друг дружку символов, и знакомых, и чуждых. Тобиус пытался разобрать хоть что-то, но лишь поплатился за это сильной резью в глазах.
Некоторое время знаки продолжали сменять друг дружку, процесс постепенно замедлялся, строчки укорачивались и выправлялись, знакомые литеры преобладали над неизвестными глифами и иероглифами, пока в конце концов над пирамидкой не возник мелко подрагивающий, словно от помех, световой текст. Это было нечто вроде стихов, причем составленных на совершенном понятном вестерринге:
