Читать «Дым небес» онлайн - страница 36
Сергей Головачев
— Ты что? А вдруг там и действительно… этот Змей, — , - поддерживая игру, в шутку пугается Эмма, — не, я к Лучезарному не хочу.
— Идём! — усмехается Мара.
Она берёт её за руку, но Эмма тут же вырывает её.
— Нет, я туда не пойду!
— А меня чего-то так тянет туда.
— С ума сошла! А вдруг он и, правда, там. Видишь, там чьи-то глаза светятся?
Мара с заметной тревогой вглядывается во тьму, но ничего не замечает.
— Да нет там никого! Не хочешь вместе — я пойду сама.
Мара заходит в провал. Эмма хватает её за руку и тянет назад.
— Ты что, сдурела?
— Пусти! — вырывает Мара руку. — Я хочу туда зайти. И я это сделаю! Я всегда хотела это сделать.
Она вновь переходит границу, отделяющую свет от темноты.
— Снова хочешь спрятаться от меня? — кричит ей Эмма.
Через несколько шагов Мара исчезает во мраке.
— Бррр, как мне холодддно!!! — доносятся оттуда её слова.
Эмме видятся внутри чьи-то горящие глаза — две голубые точки. Она тут же бросается вслед за Марой и вскоре силой вытаскивает её за руку из черноты.
— Снова хочешь оставить меня здесь одну? Не выйдет! Я не пущу тебя туда!
— Ладно, — соглашается Мара. — Не сейчас, так позже. Но я всё равно туда зайду.
Тавро
Пробки, пробки, окурки, мужские окурки и женские, с жёлтым фильтром и с белым…
А также кульки из супермаркета, скомканные салфетки, пластиковые стаканчики, пластиковые тарелочки, измазанные горчицей, испачканные кетчупом…
И бутылки, бутылки, всевозможные бутылки, от воды, от водки, от вина, от пива….
В праздники народ идёт на Девичью гору исключительно для того, чтобы напиться, нажраться и оставить свой след на ней в виде пепелищ, битого стекла, одноразовой посуды и невразумительных автографов на стенах форта.
Завалы мусора поистине впечатляют: практически на каждой поляне возвышаются терриконы стеклянных бутылок, а пластиковые бутылки и алюминиевые банки валяются практически на каждом шагу.
К двум часам дня на огромной поляне неподалёку от потерны № 8 уже повсюду видны пьяные компании. С поляны доносятся дикие крики, идиотский смех, стелется дым от костра, пахнет духмяным паленым мясом. Шампура разложены на кирпичах, вынутых, видимо, из стен потерны — больше неоткуда.
Муромский выходит на поляну с огромным чёрным пластиковым мешком в руках. Добрыня, подбирая по пути разбросанные бутылки, вбрасывает их в мешок одну за другой.
— Сколько их здесь! — удивляется он. — Ни в одном другом парке я столько не видел.
— Это всё от страха.
— Что?
— Это потому здесь так много пьют, чтобы избавиться от страха. Ведь пьяному море по колено и даже черти не страшны.
Совсем неподалёку от них гуляет большая компания — пять парней и три девушки.
— А мне ещё чё рассказывали в школе, — продолжает Добрыня. — Ходят тут по горе два ненормальных. Как увидят пьяного, то вливают ему через воронку в рот литровую бутылку водку — а это смертельная доза, между прочим, если сразу выпить без закуси. После этого тот уже не встаёт.
Из компании доносятся пьяные возгласы:
— Наливайте, сколько можно ждать!
— Между первой и второй перерывчик небольшой.