Читать «Обсидиановый храм» онлайн - страница 231

– Почему нет, ответь ради Бога?

– Потому что это было бы неправильно… неправильно во всех смыслах. Констанс, поверь мне: я мужчина, я чувствую то же, что и ты. Но я твой опекун. Это было бы неправильно…

– Неправильно? – она рассмеялась. – С каких это пор ты заботишься о приличиях?

– Я ничего не могу поделать с тем, как меня воспитали, и с системой ценностей и нравов, которую прививали мне всю мою жизнь. И есть еще разница в возрасте…

– Ты имеешь в виду нашу разницу в возрасте в сто лет?

– Нет. Нет. Ты – молодая женщина, а я…

– Я не молодая женщина. Я женщина, которая уже прожила намного дольше, чем ты когда-либо проживешь. И я пыталась подавить эти потребности, эти желания, которые чувствует каждый человек, но у меня ничего не получилось, – теперь ее голос снова стал спокойным, почти умоляющим. – Разве ты не понимаешь этого, Алоизий?

– Понимаю. Но… – Пендергаст совершенно растерялся и неспособен был выразить свои мысли. – Я не очень хорош в отношениях и боюсь, что если мы… позволим себе то, что ты предлагаешь… что-то может пойти не так. И я больше не буду тем человеком, к которому ты обратишься и которого будешь уважать, как своего опекуна и своего защитника…

Затем последовало долгое молчание.

– Значит, все решено, – спокойно сказала Констанс. – Я не могу здесь больше оставаться. Зная то, что знаю я, сказав друг другу все то, что мы только что сказали, продолжать жить под этой крышей, было бы для меня невыносимо, – она глубоко вздохнула. – До Дели есть рейс «Air France», вылетающий в полночь. Я проверяла сегодня днем. Если ты будешь так добр и дашь соответствующие распоряжения, я хотела бы просить, чтобы Проктор отвез меня в аэропорт JFK.

Пендергаст был потрясен.

– Констанс, подожди. Это так неожиданно…

Она быстро перебила его, ее голос задрожал.

– Пожалуйста, просто дай распоряжения. Я только соберу свои вещи.

* * *

Час спустя они стояли под козырьком парадного входа, ожидая, пока Проктор подаст машину. На Констанс было надето пальто из шерсти викуньи, а ее сумка Hermès Birkin – подарок Пендергаста – висела на плече. Фары осветили фасад здания, и через минуту появился большой «Роллс». Проктор – его лицо представляло собой угрюмую маску – выбрался из машины и погрузил вещи Констанс в багажник, а затем открыл для нее заднюю дверь.

Она повернулась.

– Я так много всего хочу тебе сказать. Но я не буду. До свидания, Алоизий.

У Пендергаста тоже было множество мыслей, которые он хотел бы ей высказать, но в тот момент он просто не нашел слов. Он каким-то образом чувствовал, что его покидает часть его самого – и все же, казалось, что он был бессилен что-либо изменить. Казалось, он сам завел двигатель, который, как только стартовал, больше не мог остановиться.

– Констанс, – обратился он, – разве я ничего не могу сказать или сделать?

– Можешь ли ты любить меня так, как я того желаю? Нуждаться во мне так же, как я нуждаюсь в тебе?

Он промолчал.

– Тогда ты сам ответил на свой же вопрос.

– Констанс… – снова начал Пендергаст. Она приложила палец к его губам, и тут же поцеловала его, после чего, не сказав больше ни слова села в «Роллс».