Читать «Тихий Дон. Том 1» онлайн - страница 8

Социальное бытие помещика и батрака определило их выбор, избавив от колебаний. Григорий же крестьянин-середняк, отсюда его политическая неустойчивость и все колебания. В нем живут как бы две души: собственника и труженика. Конечно, он — единоличник, но ищет правду он для всего казачества. За семь лет войны он поразительно мало заботится о родном курене, семье и даже Аксинье. Воюя, он не ищет личных выгод и боится лишь одного — погрешить против правды. Стараясь отыскать эту правду, он зорко всматривается в окружающий мир. Ему, например, непонятна восторженность Ивана Алексеевича Котлярова, рассказывающего о демократизме окружного председателя.

«Земли у нас — хоть заглонись ею, — яростно возражает Григорий. — Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать. Атаманов сами выбирали, а теперь сажают. Кто его выбирал, какой тебя ручкой обрадовал? Казакам эта власть, окромя разору, ничего не дает! Мужичья власть, им она и нужна. Но нам *и генералы не нужны. Что коммунисты, что генералы — одно ярмо… Ты говоришь — равнять… Этим темный народ большевики и приманули. Посыпали хороших слов, и попер человек, как рыба на приваду! А куда это равнение делось? Красную Армию возьми: вот шли через хутор. Взводный в хромовых сапогах, а «Ванек» в обмоточках. Комиссара видал, весь в кожу залез, и штаны и тужурка, а другому и на ботинки кожи не хватает. Да ить это год ихней власти прошел, а укоренятся они, — куда равенство денется?.. Говорили на фронте: «Все ровные будем. Жалованье и командирам и солдатам одинаковое!..» Нет! Привада одна! Уж ежли пан плох, то из хама пан во сто раз хуже! Какие бы поганые офицеры ни были, а как из казуни выйдет какой в офицеры, — ложись и помирай, хуже его не найдешь! Он такого же образования, как и казак: быкам хвосты учился крутить, а глядишь — вылез в люди и сделается от власти пьяный и готов шкуру с другого спустить, лишь бы усидеть на этой полочке.

— Твои слова — контра! — холодно сказал Иван Алексеевич… — Давно я тебя не видал и не потаю — чужой ты стал. Ты Советской власти враг!»