Читать «Любить и убивать» онлайн - страница 75

— Ничего не понимаю, — призналась Ксения и жестко предложила: — Или уж ничего не говорите, или говорите все.

--Если бы я знал все! — злобно помечтал Сырцов. — Одно лишь могу сказать точно: как-то в случайной беседе с кем-то, скорее всего с Машей, вы, не придавая этому никакого значения, вспомнили нечто, могущее взорвать нынешнюю жизнь многих людей. Жизнь ваших родителей, жизнь Маши, вашу жизнь.

— Убедительно, но все равно непонятно. И главное: где гарантия, что вы желаете нам всем добра?

— Гарантий нет. Но ваша мама мне доверилась, — привел главный аргумент Сырцов и сразу же понял двусмысленность слова «доверилась».

— Мало ли кому доверяется моя мама!

Она была уже в полном порядке: сидела прямо, говорила четко, смотрела твердо.

— Вам надо со мной уехать отсюда,־— просто сказал Сырцов.

— Куда? — потребовала ответа Ксения.

— К моим друзьям.

— Ваши друзья — это ваши друзья. Не мои.

— Откуда вы знаете? — задал неожиданный вопрос Сырцов. У него, как у карточного шулера, был туз в рукаве.

— Нс поняла.

— Откуда вы знаете, что мои друзья не могут быть вашими друзьями?

— Этого не может быть хотя бы потому, что у нас нет общих знакомых.

— Не скажите. Мои друзья были друзьями и Олега Торопова.

Конечно, не следовало бить сразу поддых, но иного выхода у Сырцова не было: время, время! Вот-вот могут догнать!

— А какое отношение имею я к Олегу Торопову? — не сразу и недобро спросила Ксения.

— Не надо так, Ксения.

— Ах, мамочка, мамочка! — пожалела она и мамочку и себя.

— И отец Афанасий, — продолжил Сырцов.

— Как для них все просто! Девица сотворила себе кумира из опального трагически погибшего певца, которого теперь признали гением за то, что он опальный и погибший. Девица из стада у его могилы на Ваганькове!

— А не так? — постарался обидеть Сырцов. Не обиделась:

— Не так. Он мог бы быть моим отцом. Но я оказалась дочерью тех, кто, по сути, способствовал его смерти.

— Не следует шаманить, Ксения, — посоветовал Сырцов.

— Я не раскручиваю себя, — поняла, о чем он, Ксения, — я не стараюсь вызвать в себе идолопоклонническую истерию, я просто давным-давно живу с чувством вины перед этим человеком. Впрочем, какое вам до этого дело!

— Я и не высовываюсь.

— Еще как высовываетесь! Я, что ли, затеяла разговор об Олеге?

— Это была единственная возможность заставить вас серьезно отнестись к тому, что я говорил и скажу.

— Заставили, — признала она. — Продолжайте.

— Сейчас, после шока, вызванного известием о смерти Маши, вы еще не ощущаете приближения опасности, грозящей вам. Но уже этой ночью вы испугаетесь по-настоящему, верьте моему опыту.

— Я — не трусиха, — перебила она.

— Поэтому я и говорю «вы испугаетесь», а не «вы струсите». Трусит только трус, а испугаться может каждый человек. Трусят от прямых угроз, от появления человека, могущего сделать трусу больно, при виде палки, ножа, пистолета, а пугаются неизвестности, ожидания,  временной неопределенности, ухода дня, прихода ночи. Не пугается только идиот, лишенный воображения. В такие моменты очень важно быть рядом с человеком, с людьми, которые смогут защитить вас от беды.