Читать «Любить и убивать» онлайн - страница 11

-Сколько лет, сколько зим!

-Одну зиму, Роман Суренович. Со дня рождения Деда,- уточнил Сырцов.

-Санятка, значит, Дед, — догадался Казарян. — А кто же тогда я?

-Вы — дядька.

-В смысле «Скажи-ка, дядя, ведь недаром...»?

-Именно. Учитель, наставник, старший товарищ.

— Ласков и обходителен сегодня, Жора. К чему бы это?

— Вы знаете.

В глубине широкого и длинного коридора показалась русопятая до невозможности мадам Казарян. Она шла к ним, приложив палец к губам.

— Чего тебе? — рявкнул Казарян.

— Армен занимается. Завтра он последний госэкзамен сдает, — прошипела она.

—Здравствуйте, Зоя Николаевна, — успел прорваться с приветствием Сырцов, а она не успела с ответом: кинорежиссер нарочито громко (чтобы слышал отпрыск) опроверг ее:

— Он не занимается, он идиотическую «Металлику» слушает!

— У него такая привычка, он под музыку занимается.

— Знаю я его привычки и занятия! — еще громче и с угрозой проорал Казарян. И — нормально: — Пошли ко мне, Жора, там поговорим.

Уселись в старинные кожаные кресла. В который раз Сырцов с благоговением обвел взглядом стены громадной комнаты-кабинета, являвшие собой сплошные книжные стеллажи. Сотни книг, тысячи книг, изредка уступавшие место картинам. Замечательным картинам. Отец Романа Суреновича был знаменитым на Москве ученым-эллинистом, и сын бережно хранил память об отце: кабинет содержался образцово.

— Выпить хочешь? — для порядка предложил Казарян.

— Нет.

— Это еще почему? — понарошку гневно изумился Роман Суренович.

— Во-первых — утро, во-вторых — в завязке.

— По утрам!.. — заблажил Казарян, восклицанием выделяя каждое слово: — Водку! Стаканами! Пить!.. — и нежно добавил: — ...Очень хорошо. Слушаю тебя, Жора.

Знал эти киношные штучки с перепадами Сырцов, но все-таки каждый раз они сбивали с толку. Поэтому начал невнятно:

— Приходила ко мне эта ваша Светлана Дмитриевна...

— Об этом я уже слышал от тебя по телефону, — перебил Казарян. — И, кстати, почему — моя?

— Ну, от вас.

— То-то. А теперь говори.

— Вы давно ее знаете?

— Знал, — поправил Казарян и задумался. — С шестьдесят седьмого, надо полагать. Скоро двадцать семь лет будет, как с ней познакомился.

— Значит, она — старая! — изумился Сырцов.

— Ей тогда восемнадцать было. Значит, сейчас сорок пять. Какая она старая?

Не убеждать же шестидесятитрехлетнего Казаряна, что сорокапятилетняя баба — уже старая? Сырцов вздохнул:

— Но дело не в этом. Что такое она?

— Жена. Профессиональная жена. Этот банкир, по-моему, у нее пятый.

-Ну, это по специальности. А человек она какой?

-Несчастная идиотка, — безапелляционно заявил Казарян.

-Я бы не сказал, что она дура.

-А я сказал? Я сказал, что она несчастная идиотка, а несчастным идиотом в отдельные отрезки жизни может быть каждый, даже Карл Маркс. И, наверное, был им.

- Общевато. А поконкретнее?

- Она из тех, кому не везет. Во всем. В папе, в маме, в мужьях, в детях... Внешне — все-то у нее было и есть: деньги, комфорт, сытая праздность, а внутри — все наперекосяк.