Читать «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта» онлайн - страница 64

Первым подхватил оборванную нить разговора Валя:

– Вы меня извините, э-э… Господин. Я только спросить хотел. Вот вы сознательно едите чужую редьку, это я понял. А почему это искусство?

– Из-за неоднозначности жеста, – снисходительно ответил теоретик. – Вот скажи мне, Валентин: когда твой друг маэстро Отмух чужие картины фекалиями мазал и мух напускал, у тебя возникали вопросы «зачем» и «почему»?

– Нет, не возникали.

– Вот. И ни у кого не возникали – ни у критиков, ни у журналистов, ни у милиции. Потому что с маэстро и его протестными жестами всем все понятно. А когда я от труда отказываюсь, тут далеко не всё и не всем ясно. А в художественной акции должна быть – что? Неясность.

– А почему «должна»? – спросил Валя. – Кто сказал, что должна?

– Я сказал.

– Ну хорошо, допустим, она необходима, эта неясность. А зачем?

– Ради высших ощущений. Чтобы почувствовать, как через тебя проходит знаковый поток. Чтобы выйти в запредельность. Для того и работаем.

Услышав звучное слово «запредельность», Валя уважительно кивнул, задумался и смолк. Беда тут же перехватил инициативу.

– Так, значит, все-таки работаешь? – спросил он, насмешливо глядя на Господина.

– Духовно – да, тружусь, – признал сознательный паразит. – Поговорить, например, могу. За деньги или за еду. Но ишачить, двигать руками – боже упаси. Это для меня все равно что… ну как тебе объяснить?.. Вот скажи: ты гомофабера в себе чувствуешь?

– Чего ты сказал? – нахмурился Беда.

– Я говорю – гомо-фабера, – отчетливо произнес Господин. – Человека творящего есть в тебе малая толика? Творец ли ты своей судьбы?

– Вот я тебе щас покажу гомофабера, – сказал Беда, вставая.

– Мальчики, мальчики, успокойтесь! – заволновалась Галя. – Борис, сядь на место немедленно!

Мухин неохотно повиновался.

– И правда, зачем ссориться? – поддержал Галю Господин. – Будем жить дружно. А если кто-нибудь из вас захочет получить консультацию, то пусть сначала положит пятьсот рублей вон туда, на холодильник. Я за спасибо информацией не делюсь. Такая у меня художественная концепция. Я вообще, если хотите знать, убежденный рыночник.

– Ну и наглая же ты морда! – снова прорвало шлюзы у Беды.

– Боря! – прикрикнула на него Галя.

– Ладно, хрен с ним, молчу, – смирил себя будущий пациент целителя. – Силыч, пошли покурим!

Хозяин дома взглядом попросил разрешения у Господина. Тот милостиво махнул рукой.

Когда вышли на крыльцо, Силыч распечатал «Беломор» и предложил гостю. Беда взял папиросу, а хозяин убрал пачку, не закурив.

Мухин затянулся и спросил уже более спокойным тоном:

– А теперь объясни: зачем тебе этот хмырь?

– Концепция у меня такая, Бедюша, – вздохнул Силыч. – Я в мире работник, значит должен у меня на шее хозяин сидеть. Вот он и сел. Совпали мы с ним концепциями.

– А как же ты жил, пока его не было?

– Ну как… Сначала бунтовал. Слыхал, небось, про вопряков? Вот. Никаких хозяев мы знать над собой не желали, анархисты хреновы. И того, дурачки, не понимали, что все равно нами советская власть рулила, сколько деревьев ни жги. А когда власть эта вдруг кончилась, то понял я, что это мне в наказание. Я больше всех виноват. От моего бунта, от таких, как я, она и преставилась. Покаялся я тогда и решил приучаться ко смирению. Тогда и хозяина себе подыскал. Сначала одного, потом другого, третьего. Этот-то пятый у меня уже.