Читать «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта» онлайн - страница 49

– Пока ты тут дискурс крошишь, мы с ЖКХ воюем! – кричал делец Пятаков.

– Да ну? – иронически отзывался виноватик Лапин. – И много навоевали?

– Побольше вашего! Мы поэтический вечер провели, сто сорок рублей собрали, для бастующих, когда появятся. Газету ежемесячную напечатали дважды. С ЕГЭ боролись, с попами. А вы что сделали?

– А мы запустили круглосуточный семинар протеста.

– Да? И о чем болтали?

– Мы не болтали. Мы сначала условия труда обсуждали, а потом самоорганизацию. В экспериментальной форме.

– Что в экспериментальной форме?

– Обсуждали. Мы во время кофе-брейков вокальные перформансы исполняли. Танцы тоже. Попоем, потанцуем, обновим моторику – и снова за дискуссию. Потом еще городскую среду исследовали, в процессе прогулки.

– Гуляли, что ли?

– Ты, Пятак, тупой. Я же тебе объясняю: не гуляли, а прогуливались в городской среде и занимались коммуникацией внутри группы.

– Все ясно. А теперь, значит, в Ниццу с этим поедете? На биеннале?

– Не в Ниццу, а в Акапулько. И не на биеннале, а на триеннале. Да, поедем! А тебе вот!

И виноватик показал дельцу нос.

– Что, Пятак, завидно? – выкрикнул из толпы звонкий девичий голос.

– Нет, не завидно! – ощетинился Пятаков. – Не завидно! Сознательный пролетариат не завидует паразитам, он копает им яму! Уже близок день, когда мы начнем выводить вас на чистый белый снег. Будем выводить и выводить, выводить и выводить, выводить и выводить – до тех пор, пока вы не кончитесь! Пока ни одного гада позорного возле искусства не останется. И ни в каком Акапулько не скроетесь вы от карающей руки рабочего класса! И туда докатится кровавая волна!

– Ага! Перманентная, значит, революция? – вскинулся каштановый виноватик. – На те же грабли хотите?

– Эти старые грабли еще сгодятся на то, чтобы вычистить из рабочего движения шестерил олигархии вроде тебя, Лапин! А потом мы в последний раз поднимем эти грабли, чтобы распороть ими жирное брюхо капитала!

Напор белокурого был так силен, что каштановый попятился в замешательстве. Чаша весов диспута клонилась в сторону красноречивого дельца.

Однако виноватик не сдавался.

– Все, что ты говоришь, – это миф о мифе, обращенный к мифу! – объявил он. – Когда ты раскрываешь рот, сознательный пролетариат затыкает уши.

– Сам ты миф! – огрызнулся Пятаков. – И морда у тебя, как у Анубиса!

– За Анубиса ответишь!

Ораторы спрыгнули с трибуны и, растопырив локти, стали наступать друг на друга, как бойцовые петухи. Собрание снова накрыла волна шума и свиста.

– Тише! Тише! Послушайте! – послышался внезапно чей-то призыв.