Читать «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта» онлайн - страница 4

В общем, все было сделано добротно: просто, выразительно, с серьезными затратами и глубоким месседжем. И поначалу дела шли хорошо: газеты сочились сарказмом, а народ валил валом. Но сразу после закрытия удача развернулась к художнику тылом. Беду не взяли на биеннале, и значит, целый год работы пропал зря. Причины были чисто конъюнктурные, не имевшие к искусству ни малейшего отношения. Куратор Синькин этого даже не скрывал. Он сказал, глядя куда-то в сторону от Беды и его выделений:

– Ты, старик, не обижайся, а лучше подумай головой. Из-за таких, как ты, наше искусство считают вторичным. То Мандзони, то Аккончи, то Нитш, то Бойс – одни кальки. Смотришь на твое дерьмо, и даже грустно становится. Думаешь: Господи, как все-таки отстала наша Россия! Лет на сорок, не меньше. Да ты сам-то хоть понимаешь, что ты отстой?

Мухин не отвечал. Потупив взор, он медленно считал про себя до тридцати трех – числа своих лет. Не дождавшись ответа, Кондрат подошел поближе, навел свои голубые глаза на художника и добавил тихо, но так, что было слышно по всей галерее:

– Вот что я тебе скажу, Беда. Становись современным! Слышишь ты меня или нет? Современным, твою мать, становись, пока не поздно. Нюху моему верь: пропадешь ты со своей классикой. Совсем пропадешь, ни гроша тебе никто больше не даст.

Становиться современным Беде совсем не хотелось. В тот момент его больше всего подмывало двинуть Синькину по морде деревянным мечом Фемиды. Но он сдержался. Подобные жесты устарели так давно, что арт-общественность просто ничего бы не поняла. Он промолчал и затаил обиду.

С этой минуты все покатилось под гору. Проекты лопались один за другим, а Мухин злился, худел и на глазах терял актуальность.

Последняя его попытка вернуть себе доброе имя называлась «Стояк». Посетителям «Вражины» было предложено открутить гаечным ключом заевший болт на приделанной к туалетному бачку трубе, чтобы оросить шампанским точную копию писсуара Марселя Дюшана. Сразу после извержения шампанское разрешалось вылакать, но только при помощи рта, не пользуясь никакой посудой. Месседж акции был одновременно и ностальгический, и ехидный: отдавая поклон великому провокатору, Беда тем же жестом наглядно демонстрировал свинскую, корытную и продажную сущность наследников маэстро. Чтобы эта мысль стала предельно ясна, он заготовил сюрприз: в момент распития из динамиков должно было грянуть оглушительное хоровое хрюканье. Фонограмму Мухин записал лично, посетив те самые места, где на него в юности снизошло озарение. Ему хотелось, чтобы свиней было не меньше пятидесяти, но удалось собрать всего десяток: деревня совсем сдала за эти годы.

И кто бы мог подумать – эта искрометная, с огоньком, придумка сорвалась из-за сущей ерунды. Дегенератам-посетителям оказалось просто не под силу отвернуть проклятый болт. Конечно, в неорошаемости Дюшана тоже читался некий художественный смысл, и даже высокий, но… В общем, пришлось вызывать сантехника и сливать акцию. Шампанское вычерпали принесенными с собой пластиковыми стаканчиками бутербродные журналисты, стояк с писсуаром прибрал для своих нужд водопроводчик, а Беда, погоревав с недельку, отправился куда глаза глядят на поиски вдохновения. Худой и бледный, как голодающий Дракула, он блуждал по московским и питерским выставкам, пытаясь нащупать тот самый радикальный, самый небывалый, самый самоотверженный жест, который разом вынесет имя Беды Отмуха на поверхность сознания воротил актуального искусства.