Читать «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта» онлайн - страница 160

Глядя в окно на убегающий в прошлое Прыжовск, Беда отчетливо понимал, что нашествие художников не изменило его облик. Город остался прежним: черные, словно обуглившиеся после пожара, деревянные дома с резными наличниками, хрущевки и панельки, тротуары с трещинами, плиты, трава между плитами, жалкий кустарник, грубо размалеванные граффитчиками бетонные заборы, река с глинистыми берегами, серое небо, ржавые балконы, решетки на первых этажах, трубы вдоль улиц, магазины «24 часа» и «Полушка», салоны красоты и мебели, китайские куртки, взгляды исподлобья.

– Грустно у нас в России, – пожаловался Мухин, обернувшись к Силычу.

– Зато иногда интересно бывает, – улыбнулся целитель.

– А вам бы все сопли жевать, – подвела итог Малаша.

Вклейка

– Ну что бы с ней сделать такое, а? Может, помолиться? Встать на колени прямо тут – и помолиться. «Винсент, Господи, Винсент!» Нет, было уже. …А может, губы накрасить и всю картину зацеловать? Ладно, не всю, конечно. Сколько успею. Или вот что: нарисую-ка я ей на лбу подсолнух. Красным фломастером, ярко, сочно. Хорошая мысль!

Вершиной его карьеры стала выставка 2005 года, идея которой, как утверждали злобные зоилы, была украдена у великого Пьеро Мандзони. Называлась она так: «Полное собрание выделений художника за 2004 год».

…оросить шампанским точную копию писсуара Марселя Дюшана.

Мальчик не смог изобразить ни маму, ни папу, ни даже кошку задом, но зато из-под его танцующей кисточки стали одна за другой вылетать абстракции такой экспрессивной силы, что им позавидовал бы сам Джексон Поллок.

– А говорят, там на Амазонке водится пятнадцатиметровая джоконда.

– Бедюха, да ты пьян!

– Нет еще.

– Ну и что ты с ней делать будешь?

– Не знаю. Усы пририсую.

– Вот смотрю я на их рожи актуальные, и чем больше смотрю, тем больше думаю: а может, мне вообще того… картину написать? С коровами… С речкой…

– А сумеешь?

– Умел когда-то.

– То-то что когда-то. А теперь ты современный художник. Значит, только голову в коровью жопу засунуть можешь, больше ничего.

– Это верно.

Знаешь в Москве памятник Петру Первому, который на реке стоит? Ну вот, а рядом с ним – вход в парк городской скульптуры. «Музеон» называется. Там у ворот еще Аполлон такой мордатый на лире бренчит, а две музы его слушают. Вот на этом месте я и сидел. Прислонюсь, бывало, к Аполлону, чтобы не видеть ни рожу его, ни муз этих долбаных, ни городскую скульптуру, и перед глазами у меня – один Петр Великий. Огромный! Страшный! Уродливый, как моя жизнь!

– Расклеить по всему городу афиши: «Выставка московских художников». Зрители приходят и видят: никакого обмана. У стен, по четыре штуки в каждом зале, неподвижно сидят московские художники. Рядом с экспонатом – табличка. Напротив – стул. Посетители могут присесть и рассмотреть их, то есть нас, как следует.