Читать «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта» онлайн - страница 156

– Нет, ты не увиливай, ты скажи: как еще объяснить это убожество? Краски как из хвоста райской птицы. А про содержание и не говорю. Как художники представляют себе рай? В лучшем случае вроде садика арабского шейха. В худшем – как четырехзвездочный отель на Кипре. А то и вовсе как Диснейленд.

– То не рай, то Эдем. Земной рай то есть.

– Да и небесный у вас такой же. Нет, случаются исключения. Символист представит тебе рай в виде цветущего луга, но так расплывчато, словно полуслепой. Цветы, бабочки, тени какие-то шмыгают – ничего не разберешь. Или по-средневековому, в виде аллегории: все симметричненько, круги, розы, ангелята порхают, Данте бродит. Ну кто в это поверит? Есть еще вариант совсем для бедных: слоисто-кучевые облака, вид сверху. А зачем мне, спрашивается, эти испарения?

– Ну хорошо, Кондрат, а как ты сам рай представляешь?

– Никак. Если его нет, то значит нечего и представлять. Короче, в рай мы с тобой сегодня не едем.

Силыч встал и прошелся взад-вперед по мастерской, а потом сказал удивленно, словно делая открытие:

– Послушай, так ведь это для тебя его не существует. А я-то верю.

– Веришь? – Кондрат как будто даже обрадовался. – Ну так это другое дело! Тогда почему не съездить? Ну-ка, садись в кресло, а мне чистый холст давай!

Противиться приказам, да еще отданным таким командным тоном, Силыч не умел. Он послушно отстегнул арт-директора от кресла.

Тот тоже прошелся по бане, разминая ноги, а потом словно нехотя покосился на то, что стояло на мольберте.

– Да, портретик-то и правда говно, – заключил Кондрат. – Хотя и с глазами.

Он взял картину, выдрал холст из подрамника и, смяв в комок, зашвырнул в угол.

Силыч уже сидел в кресле, смиренно глядя в пол.

– А рисовать-то ты умеешь? – только и спросил он, когда ремешки плотно прижали его руки к подлокотникам.

– Сейчас увидим, – ответил культуртехнолог. – Честно говоря, ни разу не пробовал. Это все не важно. Ага, вот и холст имеется. Ну что, с нечистика начинаем, как положено?

После пяти минут интенсивной мазни – что именно рисовал Синькин, Силычу было не видно – новоявленный живописец спросил задушевным, транспортным тоном:

– А скажи мне, Петя, честно: для чего ты все это целительство выдумал? Не для того ли, чтобы никто твоего собственного беса не тронул?

– Может, и так, Кондратий Евсеевич, – еще ниже наклонился Силыч. – Трудно мне о себе судить.

– Ну что же, попробуем узнать иначе. Твоим же способом. А ну-ка, Петр Селиванов по прозвищу Силыч, вспомни самое для тебя важное из области искусства. Лучше всего – как ты к нему, к искусству, приобщился.

Силыч послушно зажмурился и вдруг вспомнил тот октябрьский день, пятьдесят лет назад, когда он заболел и не пошел в школу.

В солнечный полдень он вытащил из шкафа «Всеобщую историю искусств» и, лежа на диване в большой комнате, стал равнодушно листать бесконечные картинки. Черно-белые, плохо пропечатанные иллюстрации перемежались редкими цветными вклейками.

Когда открылся черный супрематический квадрат, вселенная сразу перестала существовать. Точнее сказать, пропала не она, а исчез, растворившись в полотне, он сам, шестиклассник Петя Селиванов.