Читать «В контакте. Любить Фиру Кицис» онлайн - страница 17

Нет, жилец въехал, комната уже занята, — говорю я, — но если мои соседки не против, вы можете пару дней ночевать здесь, в гостиной.

Она рассыпается в благодарностях, вновь закипает чайник, и тут она произносит «Маша» — и я вздрагиваю. Потому что у меня есть в этой области уже кое-какой опыт. Когда мое имя произносят вот так, это значит, что сейчас меня попросят помочь спрятать труп, или подарить свою почку или подписать залог на миллион.

— Маша, — говорит она, — а можно сделать так, чтобы я оставила здесь только вещи? Я бы тогда налегке съездила бы в кибуц, утрясла бы там все за пару дней, и не пришлось бы вас всех напрягать. А вещи пока оставались бы у вас. Только вещи и мальчик.

— Ни за что, — говорю я. Я не могу отвечать за чужого ребенка. Мы все уходим на целый день, квартира пустая.

Так выходные же на носу, — говорит Виолетта. Завтра вечером я уеду, а потом только еще один день — и уже пятница. Он просто тихонько посидит, он привык бывать один дома.

Ребенок, по правде говоря, и правда на редкость тихий. Сидит на корточках в углу кухни и наблюдает за муравьями, которые объедают мертвую ночную бабочку. Но что будет, когда это ему надоест?

— Я не нянчу детей. Нет, нет, нет, нет!

— Он не полезет ни к газу, ни к электричеству, очень спокойный мальчик!

«В конце концов, мы даже ваши вещи не можем здесь хранить, — отбиваюсь я, — мы подписывали огромный договор с Чудновским, мы не имеем права делать такое, не поставив его в известность. Он может в любой момент позвонить по скайпу, а я не умею врать».

«Он не позвонит, — говорит вдруг она, — Он сейчас на своих островах, там никакого вайфая, только рация».

Откуда она знает? Это невероятно, насколько вездесущи люди из домового комитета.

А если он все-таки узнает? Мало того, что вещи, так еще и чужой ребенок, оставленный на весь день в квартире… И кроме того, это грубое нарушение договора о съеме. Да вы знаете, что он с нами сделает?

И тут Виолетта неожиданно вздыхает, потом опускает голову, потом опять вздыхает, глядя мне в глаза, и говорит:

Ничего он вам не сделает, это я гарантирую. Видите ли, Маша, я не хотела говорить, но видно придется: Чудновский мой бывший зять, а мальчик — его сын.

Я замираю. Сейчас главное не показать… Ничего не показать. Я пытаюсь сконцентрироваться на ее речи.

«Только Диме лучше бы не знать про это все, — говорит она, — они с дочерью и без того беспрерывно собачатся из-за ребенка. А тут еще эта неудачная сделка с орхидеями, дурдом же, натуральный, — стыдно рассказать, а так мы через пару дней съедем, и следа не останется. А, Маша?»