Читать «Быть княгиней. На балу и в будуаре» онлайн - страница 209
Вероника Богданова
Падуя. 24-го мая
В Эвганейских горах покоится дух Петрарки. Там он доживал дни, посвященные любви, наукам и поэзии.
Кто сомневается в его страсти к Лауре, тот не видал ни Воклюзы в южной Франции, ни Аркуа в Падуане. Предания о его любви к златовласой авиньонской красавице составляют цепь романтическую и непрерывную: от самых гор, сохраняющих фонтан Воклюзский, источник поэтической страсти, от берегов благоуханной Сорги до уединенных плодоносных садов Аркуа раздаются имена Петрарки и Лауры. Жалею о тех, которые в страстных стихах его видят только мечтания поэта. Сожалею о тех, которые в нежных выражениях Севинье к многолюбимой дочери читают приготовленные письма для будущего издания. Сколь обижены природою все те, которые не понимают наречия сердца. «У меня болит твоя грудь», – пишет мать к больной дочери. Кто в этих словах не поймет неумышленного излияния сердца? Какой праводушный читатель не увидит отчаянной страсти в стихе Петрарки
Оставим тяжелые и холодные изыскания историку и археологу. Да и те должны ли легкомысленно отвергать национальные легенды? Ученые! Не разоряйте народного богатства, когда ничем не можете заменить его; о том вас просят и отечество и поэзия. Сам мудрый Герен пишет про ученого Нибура, старавшегося опрокинуть все принятое до сей поры в Римской истории: «Острота ума не всегда бывает чувство истины».
Виченца и Падуя как будто задумчиво глядят на влажную Венецию и ей приносят печальную, но драгоценную дань своих воспоминаний.
Венеция, некогда гордая невеста Океана! Сколько раз взоры мои обнимали твои лагуны, острова и гармонические здания! Как часто я летала по твоим каналам и мечтала видеть в черных продолговатых гондолах то сны прошедшей твоей славы, то образ скоротечных часов живых ночей итальянских! Волны морские могут залить тебя, твои дворцы, твои храмы, смыть радужные краски Тициана, но имя твое, Венеция, звучит на золотой лире Байрона. Стихи великого Поэта есть неприступный, неразрушимый пантеон.
Диалект венецианский мил, как лепетание ребенка, и наполнен, как он, природною поэзией. Не видны ли краски Тициана в трех словах баркаролы: dia s’abozza il giorno: уж обрисовывается день. «Скоро ли пройдет гроза», – спрашивала я сегодня у крестьянина. «Уже горы светлеют», – отвечал он мне – и в этом ответе картина. В изречениях простого русского народа я также находила часто черты поэтические: «С тех пор как ты с нами, – говорила крестьянка своей госпоже, – и солнце светлее, и воздух как-то легче». Нет ли в этом приветствии какого-то восточного воображения на Севере? Солнце, тихий воздух так дороги там, где снег полгода покрывает спящую землю, что крестьянка не нашла лучшего сказать своей покровительнице, как сравнить ее присутствие с любимым и редким благом природы.