Читать «Итальянская любовь Максима Горького» онлайн - страница 21

Наверное, и чувства возникают совсем другие, когда ты знаешь собственную историю, знаешь имена прапрабабушек и прапрадедушек, знаешь, как они жили и чем занимались. И эта древняя кровь течет в тебе, вызывая чувства гордости и волнение».

Помнила ли ее ветреная мать собственную бабушку? Ведь Дарья Андреевна умерла, когда матери было девять лет.

Солнце клонилось к закату, подкрадывались сумерки. Вера задумалась — оставаться ей здесь на ночь или нет. Немного поколебавшись, она решила все-таки заночевать на даче.

Глава 3

Опасный вояж в прошлое

Кто не любит свободы и истины, может быть могущественным человеком, но никогда не будет великим.

Вольтер

Московская область — Москва. Наши дни

Вечером, попив чай, Вера села на веранде и зажгла свет. Села в плетеное кресло и принялась читать письмо.

(Москва. Начало 30-х годов XX века, письмо — убрать)

«…Возвращение Максима Горького в СССР было обставлено торжественно. С таким триумфом, что сразу стало ясно — кто является писателем номер один и какое место Горький займет в советской иерархии. Он стал фактически памятником уже при жизни. Его встречали тысячи людей, с ликованием, с восторгом.

Бедный, бедный Макс, понял ли он, что ловушка уже захлопнулась и он из нее не выберется?..

Хотя я тоже это поняла далеко не сразу.

Ему дали особняк Рябушинского, штат прислуги, создали все возможности для работы и творчества.

Да, Горький ценил удобства, но я могу сказать точно, что в отличие от графа Толстого комфорт не был для него главным в жизни. Из него делали гедониста, но таковым он не являлся. Он заботился о своем окружении, ему было важно, чтобы все его близкие и домочадцы были сыты, обуты, одеты, довольны. Ради них он создавал такую пышную обстановку. Самому ему мало что было нужно. Он мог творить в любых условиях. Более того — мне кажется, что роскошь его подспудно тяготила. Но это только мое наблюдение.

Моей дочери было уже два года, когда Максим Горький вернулся в СССР. Вскоре я пришла к нему по делам, связанным с переводами с итальянского на русский, и поразилась перемене, которая произошла с ним. Я видела, что Горький устал, смертельно устал, огонь, горевший в нем всегда, даже в самые трудные моменты, — погас. Он выглядел просто стариком, который доживает свою жизнь.

Увидев меня, он обрадовался.

— Даша! Привет! — Он поднял вверх правую руку, приветствуя меня. Рука двигалась тяжело.

— Как жизнь? Как работа? Все нормально?

— Алексей Максимович… — Я сглотнула, набираясь смелости сказать. — Я вышла замуж.

— Это хорошо, это правильно… — В нем не было даже тени укоризны или ревности. Или время и вправду съедает все?

Я молчала.

— Я действительно рад, — продолжил он. — Ты заслуживаешь счастья. Ты сейчас работаешь в газете?

— Уже нет. Изредка подрабатываю. В основном занимаюсь переводами. Я не сказала главного… Мой муж — советский гражданин. И я теперь гражданка Советского Союза.

При этих словах его щека как-то странно дернулась.

— У меня есть дочь. Ей уже два года. И она такая смешная.