Читать «Вверх по Неве от Санкт-Питер-Бурха до Шлюшина» онлайн - страница 38

Пётр Николаевич Столпянский

В имении Пелла — не надо забывать, что Пелла была столица Македонии после Филиппа, что в Пелле родился Александр Македонский и имение Неплюева получило название Пелла только после покупки его Екатериною II, последняя, очевидно, дала это название, вспомнив своего внука будущего императора Александра I, — так вот в этом имении Пелла было, если можно верить преданию, свидание Екатерины II с несчастным Иоанном Антоновичем, который был доставлен сюда из Шлиссельбурга. Екатерина II убедилась, что бывший российский самодержец, вследствие режима, совершенно сошел с ума.

Имение Пелла было куплено Екатериной II в 1784 году, когда Екатерина II была огорчена потерею одного из своих любовников Ланского, который состоял в этой обязанности с 1780 года по 19 июня 1784 года, когда он заболел в Царском Селе. Доктор Вейкорд был спешно вызван из Петербурга. Это был типичный немецкий ученый, прямолинейный, грубоватый, неспособный смягчить правду и щадить чувства людей. Сидя у постели больного, Екатерина II со страхом спросила у доктора: «что у него».

— Злокачественная лихорадка, — отвечал доктор, — он от нее умрет.

Вейкорд настаивал на том, чтобы императрицу удалили из комнаты больного. Он считал болезнь Ланского заразительною, насколько можно догадаться: это была тяжелая форма ангины. Но Екатерина не колебалась ни минуты между этими благоразумными советами и голосом сердца. Вскоре и у нее появились тревожные симптомы боли в горле. Но она не обратила на это никакого внимания, и через десять дней Ланской умер у нее на руках.

Умер любовник русской царицы, который за 4 года стоил 7 260 000 руб, все любовники Екатерины II стоили России 92 500 000 рублей. Смерть Ланского так поразила Екатерину II, что она забросила все дела, не думала ни о чем, ничего не делала. Она удалилась в Пеллу, взяв с собою сестру своего любовника, и к этой дикой лесистой местности вела уединенную жизнь. Затем архитектор Старов получил повеление построить здесь великолепный дворец. Постройка продолжалась десять лет — был выстроен ряд зданий, каждое в особом стиле, особенно хороша, по преданию, была помпейская зала в главном корпусе. Постройку закончили в 1794 году, — сколько было издержано денег, трудно сказать, но во всяком случае много, а в 1796 году на всероссийский престол вступил другой самодержец и повелел разобрать дворец в Пелле до основания, материал свезти в Петербург для Михайловского, ныне Инженерного замка, а в Пелле устроить артиллерийские казармы и конюшни. Чем вызвано такое дикое даже для сумасшедшего Павла I распоряжение, неизвестно, но разорили Пеллу так основательно, что в настоящее время даже от дивного парка, разбитого в английском вкусе, не осталось и следа. И этот случай является достаточной иллюстрацией к тому, как тратились народные деньги на Руси.

Выше Пеллы, на противоположном берегу Невы, находится деревня Островки. Действительно, Нева в этом месте образует несколько островков — нам кажется, к сожалению, у нас нет пока фактических данных, что эти островки вовсе не естественного происхождения, они дело рук человеческих. Устроены они здесь повелением Потемкина, у которого здесь было одно из многочисленных его имений. Замок этого имения выстроен на высоком обрывистом выступе — овраг отделяет этот выступ от берега — и опять-таки положение оврага таково, что заставляет предположить и его искусственное происхождение. Отчего же нет? Причуды великолепного князя Таврического известны, средств для исполнения этих причуд было достаточно, можно было пользоваться не только своими крепостными, но и государственными рабочими и солдатским трудом — и более чем вероятно были созданы искусственные острова, так разнообразившие своим видом сравнительно монотонное течение красавицы Невы, появился высокий овраг-утес, а на нем большой художник, быть может и Гваренги, создал фантастический замок с высокою башнею, настолько высокою, что с верхней площадки ее в хорошую погоду виден не только Петербург, но и Финский залив с Кронштадтом. На этой площадке, в припадках своей меланхолии, побил сидеть Потемкин… В самом же замке, по преданию, опять-таки ни на чем не основанном, помещался будто бы гарем Потемкина и часто в осенние ночи, когда буря бушует в лесу, когда ветер гнет столетние сосны и липы, на башне появляется белая тень прекрасной женщины, изнасилованной Потемкиным и не перенесшей своего позора, бросившейся с этой башни. Другое предание связывает этот замок с таинственной княжной Таракановой.