Читать «Дороже всякого золота» онлайн - страница 11

Пятипудового мешка нет, и никто не собирается его доставлять.

— Разлюбезные, куда артели без песни! — предлагает свои услуги другой бурлак.

Хурхом подрядился на микулинскую «Евлампию Марковну». Он натянул на голову войлочную шляпу, за тесемку заткнул деревянную ложку — признак, что бурлак нанят.

«Евлампия» ушла на рассвете. Иван провожал ее с откоса. Рядом стоял Лешка Пятериков, сын Молчуна. Уши вразлет, вихры торчком.

— Вниз под парусами пошли, горного берега держатся — там течение шибче, — сказал Лешка.

— Вниз-то вода отнесет, а вот обратно, — вздохнул Иван. — Слышал ты, Алексей, сказку про ковер-самолет?

— Нет, — покачал головой Лешка, — Тимоша про такое не говорил.

— Сказывают, будто есть на свете ковер-самолет, на нем за тридевять земель можно улететь. А вот судна-самохода пока нет.

— А если его сделать? — осторожно спросил Лешка.

Иван улыбнулся:

— Подрастешь — тогда и сделаем.

— Я большой уже. Мамкины опорки не налезают.

— Ну, тогда в самую пору и начинать, только прежде часы с кукушкой наладим. Пусть они нам время показывают.

Вырезая детали для будущих часов, Иван все больше испытывал радость. Еще вчера в его руках был кусок дерева, а сегодня часть часов. Значит, его руки могут творить. А творить есть что. Пока люди в совершенстве владеют только двумя механизмами — воротом и вагой. Ворот помогает поднимать якоря на судах, черпать воду из колодцев, строить дома. А вага — всесильный рычаг. Разве можно себе представить Волгу без этого инструмента? Валят лес. Как сбросить тяжелые кряжи на воду для сплава? Вагой. Как подать бревна на пильную мельницу? Опять без рычага не обойтись. Оттолкнуть ли судно от берега, помочь ли телегу вытащить из ухаба. Во всем рычаг — первый помощник. На службе у людей и вода. Она крутит жернова мукомольных мельниц, «перетирает» бревна на пильных мельницах. А водяные колеса можно применять при кручении канатов, в ткацком деле.

И еще одно уяснил для себя Иван Кулибин, работая над ходовой частью часов. Приятно, конечно, точную копию с чего-то сделать, но несравненное удовольствие получишь, когда свое, оригинальное удумаешь. Расписал циферблат по-своему. Пустяк. А ведь ни у кого такого, целый свет пройди.

Как только ушел Хурхом на «Евлампии», редко выходил Иван в город.

Отец сначала бранился, потом потрясал сыромятным ремнем, но в конце концов плюнул: в семье не без урода. Оставил в покое сына. Пусть своими игрушками забавляется. А Ивану только этого и надо: сиди работай, никто тебя не отрывает от дела. Разве что мать зайдет иногда тайком в чулан, прижмет к груди белокурую голову сына и уронит слезу на мягкие льняные волосы.

Приходил в чулан и Лешка Пятериков. Робко присядет на опрокинутую кадушку и глядит своими серыми глазенками на то, как лезвие ножа часовые колеса режет. Где-то нашел Лешка медную бляху. Отдраили ее волжским песком, на конец маятника приладили — ловко получилось. Лешка возгордился, вроде и его лепта в часах есть.

Вечерами, когда в чулане делалось темно, выходил Иван со своим маленьким другом запруду в овраге городить. Камень к камню укладывали, месили глину с навозом и щели замазывали. Поначалу в озерце свиньи валандались, а как плотина в рост Ивана вымахала, полезли купаться мальчишки. Думал Иван на ней такую мельницу построить, чтобы даже для отцовской лавки муку молоть. Но затея не удалась. Соседского карапуза из-под запруды вытянули за волосы, едва не утоп. Схватил сосед кол из плетня и разворотил сооружение.