Читать «Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы» онлайн - страница 68

2 декабря 1945 года мы все же отправились в путь. В Сансане мы подружились с несколькими людьми народности шерпа. Представители этой народности живут в основном в Непале, они считаются лучшими проводниками и носильщиками в Гималаях, за что получили прозвище «гималайские тигры». Наши знакомцы давали нам ценные советы по ходу наших приготовлений и помогли выбрать нового «Армина», чтобы нас снова не надули. И действительно, с самого начала пути мы заметили, как хорошо ведет себя наш новый товарищ. Это был мощный бык, его длинная, густая, черная с несколькими белыми пятнами шерсть почти касалась земли. Еще в молодости ему спилили рога, что улучшило его нрав, но не уменьшило силу. В носу у него было кольцо, чтобы животным удобнее было управлять. Стоило его немного подстегнуть, как средняя скорость его шага увеличивалась до трех километров в час. Бедняга был сильно нагружен – мы взяли себе за правило всегда иметь запас провианта по меньшей мере на неделю.

Мысль об очередной переправе через реку очень тревожила нас. На этот раз нам предстояло пересечь Рага-Цанпо. Но, добравшись до нее, мы обнаружили, что она замерзла и лед настолько толстый, что выдержал даже нашего Армина. Мы были просто счастливы! Так что первый день дороги после Сансана прошел без затруднений. Наш путь пролегал по слегка поднимающейся вверх долине. Как только солнце стало склоняться к закату и холод начал пробираться под одежду, словно по заказу, впереди показался черный кочевничий шатер. От ветра его защищала невысокая каменная стена, лхега. Такие сооружения встречаются по всему Тибету, ведь кочевники, которые строят их вокруг своих шатров, постоянно перемещаются к новым пастбищам. Стены-лхега также прекрасно защищают скот от холода и нападения волков.

Когда мы приблизились к шатру, навстречу нам с лаем выбежала пара дюжих собак. Я очень жалел нашего пса, который был куда меньше этих тварей, но обязательно хотел при случае проявить героизм. Почти всегда ему удавалось отогнать от нас разъяренных собак и отвлечь их потасовкой. При этом поначалу он боялся больше всех. К счастью, ничего серьезного с ним ни разу не случилось. На шум из шатра вышел кочевник. Он не слишком любезно отреагировал на просьбу пустить нас переночевать и наотрез отказался взять нас к себе в шатер, но все же принес немного сухого ячьего помета для костра. Нам пришлось ночевать под открытым небом, но в итоге мы устроились довольно уютно: на склонах нашлось достаточно можжевельника, чтобы поддерживать спасительный огонь всю ночь.

В эту ночь я никак не мог уснуть. У меня сосало под ложечкой, чувство было похоже на то, что я испытывал перед подъемом на северный склон Эйгера или при первом взгляде на Нанга-Парбат. В такие моменты мучаешься вопросом, не переоценил ли ты свои силы, поставив перед собой такую задачу, и успокаиваешься только тогда, когда дело сдвигается с точки и начинаешь действовать.

Хорошо, что мы не знали, что ждет нас впереди. Имейся у нас хоть смутное об этом представление, мы повернули бы назад. Но перед нами лежали неизведанные земли, и на картах этой местности было множество белых пятен.