Читать «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина. Лицо неприкосновенное» онлайн - страница 117
Владимир Николаевич Войнович
Чтоб не упасть, председатель лег на живот и сполз вперед ногами с крыльца. Потом он ползал на четвереньках, шаря по росистой траве руками, пока не наткнулся на Чонкина. Чонкин лежал на спине, широко раскинув руки, и безмятежно посапывал. Голубев залез на него и лег поперек.
— Иван, — позвал он.
— А? — Чонкин пошевелился.
— Живой? — спросил председатель.
— Не знаю, — сказал Чонкин. — А чего это на мне лежит?
— Должно, я лежу, — сказал Голубев, немного подумав.
— А ты кто?
— Я-то? — Председатель хотел обидеться, но, напрягши память, подумал, что он, собственно говоря, и сам толком не знает, кто он такой. С трудом все-таки вспомнил: — Голубев я, Иван Тимофеевич.
— А чего это на мне лежит?
— Да я ж и лежу. — Голубев начал сердиться.
— А слезть можешь? — поинтересовался Чонкин.
— Слезть? — Голубев попробовал подняться на четвереньки, но руки подогнулись, и он снова рухнул на Чонкина.
— Погоди, — сказал председатель, — я сейчас буду подыматься, а ты упирайся в меня ногами. Да не в морду суй ноги, мать твою так, а в грудь. Вот.
Наконец Чонкину удалось его все же спихнуть. Теперь они лежали рядом.
— Иван, — позвал Голубев после некоторого молчания.
— А?
— Хрен на. Пойдем, что ли?
— Пойдем.
Иван поднялся на ноги, но продержался недолго, упал.
— А ты вот так иди, — сказал Иван Тимофеевич, снова становясь на четвереньки.
Чонкин принял ту же позу, и друзья двинулись в неизвестном направлении.
— Ну как? — через некоторое время спросил председатель.
— Хорошо, — сказал Чонкин.
— Так даже лучше, — убежденно сказал председатель. — Если и упадешь, не расшибешься. Жан-Жак Руссо говорил, что человек должен стать на четвереньки и идти назад к природе.
— А кто этот Жан-Жак? — спросил Чонкин, с трудом произнося странное имя.
— А хрен его знает, — сказал председатель. — Какой-то француз.
Тут он набрал полную грудь воздуха и запел:
Чонкин подхватил:
— Иван, — спохватился вдруг председатель.
— Чего?
— А контору я закрыл или нет?
— А хрен тебя знает, — беспечно сказал Иван.
— Пошли обратно.
— Пошли.
Идти на четвереньках было хорошо, хотя от росы мерзли немного руки и промокли брюки на коленях.
— Иван!
— А?
— Давай еще споем.
— Давай, — сказал Чонкин и затянул единственную известную ему песню:
Председатель подхватил:
Чонкин начал следующий куплет:
Но тут ему пришла в голову мысль, которая остановила его.
— Слышь, — спросил он председателя, — а ты не боишься?
— Кого?
— Моих рестантов.
— А чего мне их бояться? — распоясался председатель. — Я все равно на фронт ухожу. Я их…
Тут Иван Тимофеевич употребил глагол несовершенного вида, по которому иностранец, не знающий тонкостей нашего языка, мог бы решить, что председатель Голубев состоял с работниками Учреждения в интимных отношениях.
