Читать «История светлых времен (Аквариум в контексте мировой культуры)» онлайн - страница 6

Но в целом закон тут один: чем больше индивидуальных сил сходится под одной крышей, тем более внечеловеческий звук добывает бэнд, тем колоссальнее их музыка, тем сильнее сотрясаются своды. Чем больше маленьких Эго встраивается в общий проект, тем страннее звучит целое - и тем шире приоткрывается нам замысел создателя сего мира.

Вспомним один древний текст.

"Был Эру Единый, что в Арде зовется Илуватор, и первыми создали они Айнуров Священных, что были плодом его сознания. И они были с ним прежде, чем было создано что-то другое. И общался он с ними, предлагая им музыкальные темы, и они пели перед ним, и он радовался. Долгое время каждый из Айнуров пел отдельно или по двое-трое вместе, а прочие внимали, ибо каждый понимал лишь ту часть Илуватора, откуда он вышел, и плохо понимали они своих братьев. Однако, внимая, они начинали понимать друг друга более глубоко, и их единство и гармония росли".

"И пришло время и созвал Илуватор всех Айнуров и задал им мощную тему, открыв им вещи огромней и величественней всего, что являл им прежде, и величие начала ее и блеск конца так поразили Айнуров, что они в безмолвии склонились перед Илуватором. И сказал им тогда Илуватор:

- Я желаю, чтобы из этой темы, что я задал вам, вы все вместе создали Великую Музыку. Я зажег вас из Негасимого Пламени, так явите же теперь силы свои в развитии этой темы, каждый как думается и желается ему. И я буду сидеть и внимать и радоваться, что через вас великая краса придет в песню.

И тогда голоса Айнуров, подобные арфам и лютням, скрипкам и трубам, виолам и органам, и бесчисленным поющим хорам, начали обращать тему Илуватора в великую музыку: и звук бесконечно чередующихся и сплетенных в гармонию мелодий уходил за грань слышимого, поднимался ввысь и падал в глубины - и чертоги Илуватора наполнились и переполнились, и музыка, и отзвуки музыки хлынули в Ничто, и оно перестало быть Ничем".

Можно говорить о многих индивидуальностях, но, в целом, два человека, правильно распределившие свои роли в бэнде - этого уже достаточно, чтобы смог проступить проект гармонии. Так, в тоскливый манчестерский Понедельник некто Джонни Марр, местный музыкант и щеголь, постучался в дом угрюмого поэта по имени Морисей. Поэт прочитал ему стихи, музыкант что-то сыграл на гитаре. В слезах они обнялись. Они уже знали, что создадут лучшей британский бэнд 80-х. История их сотрудничества описана в тысячестраничном романе.

Британия - страна наиболее высокого сознания. Признавая свое сознание за единственную реальность, островитянин с гораздо большей легкостью, чем другие люди, признает независимое от него существование окружающего мира. Ему легче даются контракты с этим миром. В общем-то, бэнд в каком-то смысле и есть такой контракт.

Но самое главное вот что - в бэнде сходятся две ранее независимые художественные величины - поэзия и музыка. Конечно, в классической Европе блистали оперы, и даже оперы Вагнера, где поэзия занимала очень достойное место (на Тристане такой гигант русской философии как А.Ф.Лосев получил одно из просветлений), однако Вагнеру и не снилось, какие слова положат на музыку в XX веке.